Он был красивым и серьезным парнем,
Неважно то, что герцог молодой.
Достоинства мы обсуждать не станем,
Его всегда любил народ простой.

Он добрым был, но умно деловитым
И мог легко в обмане уличить.
И быть тогда лгуну публично битым –
Венцар предпочитал ремнем учить.

Для тех, кого прилюдно отхлестали,
Жизнь превращалась в сумеречный ад.
С такими знаться все переставали
И даже нищий плюнуть вслед был рад.

Венцар любил свою библиотеку
И наслаждался шорохом страниц.
Но мог любому оказать поддержку
Как воин, герцог и наследный принц.

Король-отец ценил его конечно,
Но о наследстве речь не заводил.
Он прозорливо и добросердечно
Венцару крупный город подарил.

И герцог молодой там мудро правил,
Чем вызвал зависть брата и сестры.
Они решили силы черной нави
Привлечь; и развели в лесу костры.

А между тем в том городе прекрасном
Гостил какой-то иноземный князь.
Он с царским путешествовал указом,
А с ним княжна и княжич-лоботряс.

Князь герцогу дары свои отправил.
Венцар в ответ посланнику прислал
Рубин, доставленный из Окинавы
И освященный в Греции кинжал.

А также герцог для гостей приезжих
Решил устроить дружеский прием.
И вот посланник от царя в кортеже
Явился во дворец; княжна при нем.

А княжич юный запропал куда-то,
Найти с утра мальчишку не смогли.
Но герцогское приглашенье свято,
Считаются с ним даже короли.

Княжна Мария, словно лучик солнца,
Сияя в пиршественный зал вошла.
На пальчиках ее блестели кольца,
Сапфировая сетка не смогла

Волос волнистых русые каскады
В прическу некую преобразить.
‒ Мне представляться паинькой не надо,
Естественной предпочитаю быть.
Наш край березовый людей свободных
И сильных духом в страстности своей.
Не признаем обычаев греховных
И многократно мы святим детей.
Наш край, в котором честь всего превыше,
Край древних гор и полноводных рек.
Там каждый кустик Божьей волей дышит,
И истинно там счастлив человек.

Княжна так говорила пред Венцаром,
Красивой не склоняя головы,
Чем гордость вызывала в князе старом,
Венцар к такой свободе не привык.

В их королевстве женщина всего лишь
Идет за мужем номером вторым.
Любимой ты, конечно, все позволишь,
Ведь каждый вздох ее неповторим.

Но чтоб вот так при всех, официально?! –
Венцар естественно был потрясен.
И если говорить к тому ж банально,
Со взгляда первого влюбился он.

Уже светило за холмы скатилось,
Они остались в зале вчетвером.
Князь говорил о лошадях. Игривость
Тартарских скакунов, как первый гром.

И тут же обещал, что завтра герцог
Получит в дар от князя жеребца.
От этих слов затрепетало сердце,
Но выдержкой своей Венцар в отца.

Однако взгляд свой оторвать не мог он,
С ней мысли все его сопряжены.
Казалось золотом червонным соткан
Малейший жест прекраснейшей княжны.

Четвертым был монах – духовный старец,
Молитвенник всей княжеской семьи.
Происхождением своим баварец
Ушел он за Хвалынские холмы,

Чтоб там служить царю великих россов…
В духовной жизни благодать сыскал.
И часто для решения вопросов
Семью он княжескую опекал.

Венцар поднялся и слегка волнуясь,
В окне любуясь золотой луной,
Промолвил хрипло:
‒ Счастье улыбнулось…
Прошу Марию стать моей женой.

Мария опустила взгляд смущенный,
Ведь ей придется как-то отвечать.
‒ Мой герцог! Ты с рожденья не крещенный…
Святой же крест – Всевышнего печать.
Крещение и таинство Причастья
Препятствие для порождений тьмы.
Они основа благости и счастья.
И чтоб с тобой едины стали мы,
Ты должен принять таинство крещенья,
Твоим же крестным станет мой отец.
‒ Пусть примет герцог меру очищенья, ‒
Княжне промолвил в унисон чернец.

Венцар к окну приблизился неспешно
И стал разглядывать ночную тьму.
Сначала вроде в темноте кромешной
Огни костров привиделись ему.

Потом он убедился – нет ошибки,
Тревога завибрировала в нем.
‒ Ответ правителя быть должен гибким,
Но двоесловность мы не признаем.
Сейчас желаю я принять крещенье,
Чтоб счастье и поддержку обрести.
Есть у меня такое ощущенье,
Народ иначе мой мне не спасти.

Монах вздохнул и встал с Венцаром рядом,
Как будто что-то разглядел в лесу,
В пространство впился, не моргая, взглядом…
‒ Пойду, сейчас икону принесу.