Начиная с 1979 года мне пришлось объехать очень много городов как в России (СССР), так и за пределами Родины. Постепенно стали создаваться стихи о тех городах, которые чем-то меня взволновали. Вчера одна очень известная певица и актриса порекомендовала мне начать собирать их в отдельную книгу. О некоторых городах написано по несколько стихотворений, о некоторых по одному.

Улечу, мой друг, на Шикотан,
Чтоб забыть среди Курильских сопок
Депутатов буйствующий клан
И хлопки летящих в воздух пробок.

Знаешь ли ты, мой любимый друг,
Как в прохладе пахнет можжевельник?
Я бросаю в сумку ноутбук
И беру билет на понедельник.

Настоящих, искренних людей
Здесь остались только единицы.
Мне невероятно жаль детей,
Загламуренных в тисках столицы.

Я бегу туда, где запах трав,
Где не пахнет ягода бензином,
Где приправами нашпиговав,
Мясо не испортят протеином.

Там не признается воровство,
Просто пальцы сразу отрубают.
И госдумовское большинство
Своре бесенят уподобляют.

Улечу, мой друг, на Шикотан,
Чтоб наесться рыбы до отвала.
Сердце отдыхает только там,
А в Москве оно затосковало.

ПИТЕРСКОЕ 1

В предутренней чернильной синеве
Огни Санкт-Петербурга золотисто,
Как звезды, рассыпают яркий свет –
От них в душе и песенно и чисто.

Нева рябит и хмурится слегка,
Наверно в унисон с осенним небом.
Невысказанная во мне тоска
Мелькнет изображением нелепым.

Васильевский не снится мне давно
И на Обводном адреса забыты.
Но было что-то мной обретено –
Романсы, песни, может быть, молитвы.

Возможно даже новые друзья,
С которыми на брудершафт не выпил.
Но ведь важнее выпивки глаза,
Особенные в них стереотипы.

Санкт-Петербург мне дорог, ведь во мне
Частица есть народов прибалтийских.
Мистический какой-то компонент,
Когда я в Лавре подаю записки.

Мне в Кавголово хочется сбежать,
Но там давно уже не ждут поэта.
И все равно я буду приезжать
На поиски загадочного света.

КАЛИФОРНИЙСКИЙ ЭТЮД

Тумана дымка с моря наползает,
Огромный город Ангелов во сне.
Многооконно в синь утра бросает
Свет небоскреб, подмигивая мне.
И кажется другие небоскребы
Вступили в перемигиванье с ним.
Сияет золотом высокой пробы
Над крышами домов рекламный нимб.

Бездельничаю и хожу по барам.
Туриста праздность важный атрибут.
Я пил вчера с китайцами задаром,
Ведь русских очень уважают тут.
Сегодня у меня с Траволтой ужин…
Но ба, друзья! Какой знакомый вид:
И не смешно, в калифорнийской луже
Калифорнийский алкоголик спит.

Весна. Апрель. Пасхальный Петербург.
На площади Московского вокзала,
Выхватывая саквояж из рук,
Таксист со мной торгуется устало.
Великая Суббота, и цена
По Невскому к собору вдвое выше.
Но благодать мне с пятницы дана –
Пешком пусть медленней, но сердцу ближе.

В соборе море огоньков свечей,
И лица неземным сияют светом.
Над спудом для фельдмаршальских мощей
В хитоне белом видится мне некто.
Другие двое в белом возле врат
Митрополита к службе вдохновляют.
Невидимые для людей стоят,
Благоговейно клиру подпевают.

И вот он тот торжественный момент!
Провозглашается: «Христос воскресе!»
Взлетает к сводам вдоль колонн и стен
Многоголосно: «Истинно воскресе!»
Никто не прячет слезы на глазах.
Дым ладана, как рая поволока.
И радость бесконечна на устах,
Ведь празднуется Воскресенье Бога!

Вы не можете скопировать содержимое этой страницы