.ПРОЛОГ

.

В пустыне мрачной Каракумы*

У юрты в гулкой тишине

Чебан усталый и угрюмый

Поведал сказку эту мне.

Вздыхают сонные верблюды,

Собаки тявкают ворча.

Притихшие от зноя люди

Сидят поодаль и молчат.

.

1.

.

Там, где сады цветут медово,

Где птиц хрустальны голоса,

Волной шумя, Джейхун* сурово

Вздыхает, в даль ее неся.

Там, красотою поражая,

И разноцветьем куполов,

На солнце блестками играя,

Красивейший из городов

Вздымает главы минаретов,

С которых в полуденный час

Всех мусульман зовет к обету

Слуга аллаха каждый раз.

Там на холме, среди деревьев

Дворец прекрасный за стеной.

А в нем, сраженный божьим гневом,

Жил старый хан совсем больной.

Ходить уже не мог владыка,

Его носили на руках.

Лишь только горькая улыбка

На обескровленных губах

Мелькала изредка; в глазах

Таился перед смертью страх.

____________________________________________

Каракумы* ‒ (буквально ‒ черные пески) Туркменские, крупнейшая (площадь 350 тыс. км2) песчаная пустыня в Средней Азии, в Туркмении.

Чебан* ‒ скотовод у народов Востока.

Джейхун* ‒ древнее название реки Амударьи.

.

И старику одна отрада,

Когда, смеясь, как соловей,

Заходит дочь к нему из сада,

Становится он веселей.

Как будто залы озарились

Ее волшебной красотой.

В глазах запутался, забился

Светила ливень золотой.

Краса принцессы всем известна,

А как прекрасна, как стройна.

Когда поет Надира песни,

Милей Шеккер* в сто крат она.

Зухра-плутовка перед нею,

Что ангелов с ума свела,

Трава сорняк перед сиренью.

Принцесса так собой мила,

Что россыпь звезд колье алмазным

Готова к ней на грудь упасть.

И даже жабе безобразной

От взгляда птицею прекрасной

Без затруднений можно стать.

.

На золотистом возвышенье

Хан ежедневно суд вершит.

Пред ним поставлен на колени

Джафар – известный паразит,

Разбойник и лихой грабитель,

Внушавший всем торговцам страх.

Лесов тугайных мрачный житель,

Для ханской стражи лютый враг.

Он пойман был вечерней стражей

Вчера у городских ворот.

Как видно, шел с какой-то кражей,

Но старый водонос Шерзод

Его узнал, донес… И вскоре

Джафар неволи мрак познал,

Испытывал печаль и горе,

В зиндане* до утра страдал.

.

Селим расхаживает важно,

Ведь главный визирь* он в стране.

________________________________________

Шеккер* ‒ мифическая красавица, обладавшая красивым голосом.

Зиндан*‒ тюрьма в азиатских странах.

Визирь* ‒ министр при дворе восточного монарха.

.

Приблизиться к Джафару страшно,

И оттого сильнее гнев.

Лицо у толстяка лоснится,

В глазах жестокость и упрек.

Так льва пугается лисица

И, съежившись в кустах в комок,

Дрожит от поступи могучей…

Но если ранен царь зверей,

Используя удобный случай,

И зная, что она хитрей,

Над ним лисица торжествует…

Селим владыке говорит:

– Народ от радости ликует.

О, пусть тебя аллах хранит,

Великий хан и наш владыка!

В тебе и мудрость и закон!

Рукою палача Фаттыха

Он будет завтра же казнен.

.

И пальцами руки холеной

Он на Джафара указал.

Вздохнул преступник обречено,

Сказав:

– Я смерти ждать устал.

.

Хан медлит. От его решений

Зависит многое в стране.

Но ведь и он не совершенней

Убийцы в старом чепане*,

Которого по всем законам

Сегодня нужно осудить.

И Пир-советник отстраненно

Сидит молчание хранит.

Лишь гладит бороду седую

Задумчиво святой старик.

– На мудрость я не претендую

И дураком быть не привык.

Скажи, мой Пир, не запятнает

Души суровый приговор?

И ты, и я прекрасно знаем,

Что смерть со стародавних пор

Как наказание… Так свыше

Нам заповедовал аллах.

______________________________________

Чепан* ‒ восточный стеганый халат.

.

– О, хан! Душой порою движет

Желанье властвовать и страх.

Сегодня будет осужденным

Убийца, вор и негодяй,

А завтра с ханжеским поклоном

Придет к тебе соглядатáй

И очернит людей достойных…

Ты помнишь розу, ханский сад

И двух садовников казненных

Когда-то много лет назад?

– На что ты хану намекаешь?

– Селим, я говорю всегда

О том, что думаю. Ты знаешь,

Что нет есть нет, а да есть да.

– Ну, ладно, оба вы… В зиндане

До завтра узник посидит.

Джафар, придумай оправданье,

Чтоб справедливым был вердикт.

.

И хан махнул рукою страже.

Джафара подтолкнув копьем,

Один из них покрепче вяжет

Его еще одним узлом

И в угловую дверь выводит.

Протертый нюхая кунжут*,

Селим сердито буркнул:

– Вроде

Джафара плохо стерегут.

2.

.

Селим от злости, словно туча,

Не замечая никого,

Ругая всех на всякий случай

И нервно дергая рукой,

Спешит в зиндан.

– По мненью многих

Пир свят и мудростью своей

Больных спасает и убогих,

Пророк для хана и людей.

Но верю я, мой час настанет,

И с наслажденьем посмотреть

Приду и принесу в кармане

Сосуд, в котором будет смерть.

Над мудрым хитрость и коварство

Всегда одерживали верх.

И скоро все узнает ханство

Какой я властный человек.

.

Селим идет по коридору,

За ним два стражника спешат.

От света факельного в нору

Стремятся крысы убежать.

И вот решетка, а за нею

В цепях закованный Джафар.

Селим платочком вытер шею

От пота.

– Наш владыка стар…

Твоя судьба в руках аллаха

И завтра состоится суд.

– Ты мой заступник перед плахой?

Мне завтра голову снесут

И выставят на обозренье,

Как тыкву, насадив на кол…

– Дурак! Послушай откровенье,

Ведь я для этого пришел.

Тебя помилуют, вернее

Ты вновь свободу обретешь.

Но палачей жестоких злее,

Опасней, чем топор и нож,

Старик, советовавший хану

Тебя, преступника, простить.

Посредством тайной силы пьяной

Он может войско победить.

Из сильных, умных и отважных

Он создает безмозглых слуг.

Но главное при этом важно,

Чтоб покорился гордый дух.

.

И визирь сам собой довольный,

Смеясь, от узника ушел.

Джафар, кусая губы больно,

На каменный холодный пол

Лоб опустил и тихо шепчет:

– Уж лучше сразу под топор.

Так проще и намного легче,

Чем, тупо подметая двор,

Служить зловещим силам ада.

И этот визирь в чем-то прав.

Но если сказанное правда,

То проще, ночи подождав,

Прийти в зиндан и здесь спокойно

Ему меня околдовать.

А я бы мог вполне достойно

Заклятьям противостоять,

Сломав с размаха цепью этой

Свою же шею перед ним.

Аллах! В душе немного места

Есть для добра, чтоб стать таким,

Кого в народе уважают,

Не говорят: «Он паразит…»

О, как здесь воздух грудь сжимает,

Настолько, что она болит.

.

Хан в это время вместе с Пиром

Ждет в тронном зале дочь свою.

Но что-то не идет Надира,

Лишь слышно, девушки поют.

.

Песня девушек

.

На волнах реки великой

Колыхался челн.

Парень был в ее улыбку

Навсегда влюблен.

И под звук его свирели

Ветер утихал.

Птицы прекращали трели,

Их смолкал хорал.

.

Вся природа ликовала

От его игры.

Мать той девушке сказала:

«Выйди, посмотри,

Как он любит, как страдает

По тебе одной.

Дочь, никто судьбы не знает,

Стань его женой».

.

Вдруг смех и возгласы подружек

Прервали песенный напев.

В сопровожденье черных служек

Вошла Надира. Грозный лев,

Сидевший на цепи, как кошка,

Пред нею голову склонил.

Его встрепав рукой немножко

И остудив свой юный пыл,

Пошла принцесса грациозно

По направлению к отцу.

– Ты, видимо, проснулась поздно?

Принцессе это не к лицу.

– О, нет, владыка! Я проснулась

Сегодня так же, как всегда.

С утра сначала сполоснулась

В хрустальной чистоте пруда.

Потом садовникову сыну

Читала сказку про осла…

– Мне Пир сказал, что половину

Ты тайных книг прочесть смогла?

– Отец, любая тайна в мире

Имеет круг добра и зла.

Искусство фокусов в факире

И жажда крови у орла.

Во всем живет закономерность,

Но в песне высший идеал.

– А что тогда такое вредность? –

Спросив, Селим захохотал.

– Селим, я верен добрым слугам,

Тем более своим друзьям.

В тебе сейчас прощаю друга,

Хотя и не безгрешен сам.

Не вредность это, а наивность

И непредвзятый взгляд на мир.

Большое знание, как милость…

Что скажет наш советник Пир?

– Большое знание опасно,

Ломает лучшие умы.

Но ей дано быть двоевластной

Над тайной мира и людьми.

Принцесса то постичь сумела,

Что я узнал на склоне лет.

Поэтому, о, хан мой, смело

Могу сказать – ей равных нет.

.

Селим, присевший за колонной,

Себе угрюмо проворчал:

– Когда женой обремененной

Ты станешь, хана съест печаль.

Тогда предначертанья Пира

Растают, будто звук пустой.

И наша гордая Надира,

Как птичка в клетке золотой,

Споет совсем другие песни…

А если снова женихов

Известных нам и неизвестных

Прогонит, словно дураков,

Найдем тогда другое средство.

Мне будет нужен бек Хасан.

Они друзья с принцессой с детства;

Есть у меня хороший план.

.

Слуга вбегает в это время

С поклоном в зал и говорит:

– Во всей Вселенной чтимый всеми,

Владыка, чей прекрасный вид

Внушает трепет и почтенье,

Позволь сказать…

– Ну, говори!

– С надеждой ждут благоволенья

Три жениха…

– Их только три?

Что ж, о принцессе своенравной

Идет молва. А раньше к нам

Съезжались многие. Забавно

Смотреть, как принцам и князьям

Она отказывала мило,

И жаль, конечно же, при том.

Меня надежда окрылила;

Зовите женихов, мы ждем.

.

3.

.

Идут батыры молодые,

Одежды золотом блестят.

На пальцах перстни дорогие,

В них солнца яркий светопад.

Два визиря сидят в сторонке

И, наблюдая женихов,

Ведут беседу потихоньку:

– Пять золотых, что горьких слов

Они услышать не готовы.

Принцессе хан свободу дал.

– Да, это правда и не ново.

До смерти я бы восхвалял

Аллаха, если бы к Дильнозе

Посватался жених такой…

– Да что ты… Ведь не ровня розе

Прекрасный лотос… Успокой

Свое тоскующее сердце,

Дождется счастья дочь твоя.

– Как я мечтаю о младенце!

Ведь внуки, словно сыновья.

И все же я на месте принцев

Принцессу тайно бы увез.

Как хищной молодой тигрице,

Гордыню нужно сбить до слез.

– Заткнись, молчи, дурак несчастный!

Ведь здесь же тысяча ушей!

Погибнуть хочешь понапрасну?

Пойдешь кормить в зиндане вшей.

.

Хан на подушки приглашает

И чаем потчует гостей.

Все ждут принцессу. Пир решает

Послать танцовщиц юных к ней.

И вот под звуки звонких песен

И смех подружек входит в зал,

Сияя красотой, принцесса.

Гость слева на колени встал

И, протянув с мольбою руки,

Промолвил голосом глухим:

– Теперь не вынесу разлуки

И стану истинно немым,

Принцесса, в случае отказа…

Прими подарок скромный мой.

Пусть эти сорок два алмаза

И этот беркут золотой

Свидетельствуют, что отныне

Бухарский принц познал любовь.

.

Играя безделушкой синей,

Не реагируя на зов,

Гостей Надира изучает.

Встает с поклоном гость второй.

– Принцесса, все в тебе прельщает!

Тайник души своей открой.

Я лично понесу обетом

Судьбу безбрачья за отказ.

Я не был никогда поэтом,

Но стану им уже сейчас.

.

Но девушка сидит безмолвно.

Пред нею третий гость встает.

– Я рад, принцесса, безусловно,

Что наступил и мой черед

Тебя, прекрасную, восславить…

Ты – тайна, песня и мечта.

Известно, что Вселенной правит

Извечно только красота.

.

Встает красавица со вздохом

И, руку протянув гостям,

Им говорит:

– Меня упреком

Не раз придется вспомнить вам.

Вы все красивы и богаты.

Мое же сердце между тем

Молчит. Его молчанье свято.

Поэтому желаю всем

Найти невест для вас достойных

В других домах или дворцах.

Да рухнут всякие препоны,

Пусть помогает вам аллах.

.

И удалилась. Огорченно

Ей вслед взирают женихи.

Задумчив хан, а Пир у трона

На ушко юной Зулейхи

Нашептывает тихо что-то.

Притихли все: что скажет хан?

И лишь с улыбкой идиота

Придворный шут жует банан.

– Ну что ж, друзья… Ее решенье

Я никогда не обсуждал.

Хотя не скрою, огорченье

И в этот раз я испытал.

Отказ не только неприятен.

Я в зяте сына также жду.

Но чтобы не осталось пятен

В душе у вас и чтоб беду

Уныние не привлекало,

Служанок драгоценный рой

Сердца утешит для начала

Своей любовью и игрой.

Потом прошу, подарки наши

Отцам с почтеньем отвезти.

Надиры есть невесты краше;

Пусть будут легкими пути

И враг не преградит дорогу.

Пожалуйте за достархан*.

Еда с вином – услуга Богу,

Сегодня каждый будет пьян.

.

Селим таится в галерее,

Хасана с нетерпеньем ждет.

И шепчет, чтобы шел скорее,

Усмешка искривила рот.

Но слышно поступь. Бек заходит.

– Зачем ты звал меня, старик?

– Когда в душе мужчины бродит

Такая сила… Горный пик

В песок рассыплется равнинный.

А ты могуч, о, бек Хасан!

– Ты что, глотнул напиток винный?

– Нет, полководец, я не пьян.

Стране другой правитель нужен –

Могучий, дерзкий, молодой.

А ты к тому ж с принцессой дружен,

Пусть будет для тебя женой.

Трем женихам она сегодня

Вновь отказала. Это знак.

Пока ее душа свободна

Не медли… Ведь в твоих руках

Все войско.

– Ты меня толкаешь

На преступление, Селим.

– Мальчишка! Что ты понимаешь?!

А ну, давай-ка поглядим

На все немного по-другому.

Из дальних стран прибудет принц

И в сердце вызовет истому,

Пред нею пав, как эти, ниц.

И заберет ее с собою.

Когда же старый хан умрет,

Пир кинет жребий; к водопою

Он претендентов отведет,

_______________________________________

Дастархан* ‒ буквально угощение или пиршество.

.

.

Который у святой пещеры.

Но нет гарантий никаких,

Что взгляд зеленоглазой пери*

Тебя отметит среди них.

К тому же только трое знают

Подземный путь к самой казне.

Таких сокровищ, полагаю,

Никто не видел и во сне.

Пир с ханом даже в страшных пытках

Откажутся открыть тот путь.

– Сокровища не закавыка.

Я сам богат. И как-нибудь

Прожить и без казны сумею…

– Хасан, пойми, любой успех

Лишь те имеют, кто посмеют

Отделаться от всех помех.

А ты, поверь, рожден быть ханом.

Джафара завтра приведут,

С ним будешь говорить о главном:

Пусть оба – хан и Пир умрут.

– Но как мы с ним договоримся?

И, кстати, ведь его казнят…

Мне он противен…

– Ты родился

Всего лишь тридцать лет назад.

Хасан, ты молод и наивен!

Джафар грабитель и злодей.

Тебе он может быть противен,

Но самый нужный из людей.

Я знаю наши интересы:

Владыкой будешь ты один.

Но знай, родной он брат принцессы,

А значит хана старший сын.

Ты удивлен? Тому лет двадцать,

А может более назад,

Чтоб перед матерью похвастать,

Залез Джафар в отцовский сад.

Он срезал розу – гордость хана,

Чтоб сделать матери сюрприз.

Но бдительной была охрана

И донесла. Отцовский визг

_______________________________________

Пери* ‒ добрый или злой дух в женском облике в

восточной мифологии; волшебница.

.

На всех нагнал такого страха…

Он двух садовников казнил

И, угрожая сыну плахой,

В зиндане бедного гноил.

Потом изгнал его из ханства

И, прокаженного убив,

Избрал он хитрость и коварство,

Погибшим принца объявив.

Джафар на хана злой… Попозже

Сюда сегодня приходи

Ничто не может быть дороже,

Чем то, что ждет нас впереди.

.

4.

.

Как будто золотом залитый

Луною высвеченный сад.

Цветущие застыли мирты,

Магнолий выстроился ряд.

Сидит принцесса под чинарой*

На позолоченной скамье.

При свете свечки в книге старой

Читает о своей семье.

– Цари, халифы, падишахи,

Султаны, даже есть король.

Одних из них терзали страхи,

Другие причиняли боль…

Все предсказания дословно

Совпали… Будут совпадать.

Но для меня важнее трона

Избраннику любимой стать.

Но нет о суженном ни слова!

О, подсказали б небеса!

Я годы ждать его готова

Или идти через леса

И степи, только чтоб однажды

С ним повстречаться, а потом,

Избавившись от страстной жажды,

Забыться можно смертным сном.

.

Вдруг тень мелькнула. Ярким светом

Все озарилось. Тишина

______________________________________

Чинара* ‒ южное дерево из рода платанов.

.

На уши давит и при этом

Волнует и чуть-чуть страшна.

И голос, будто ниоткуда,

Встряхнувший душу до глубин:

– Любви великой ждет минута!

К тебе спешит он не один.

Надейся, жди… Настанет время

И будет избранный твоим.

Но помни, отвергаем всеми,

Он должен быть тобой любим.

.

Свет меркнет. Все теперь, как прежде.

В испуге девушка бежит

К себе в покои; там в надежде,

Что ей учитель объяснит

Природу данного явленья,

Ведь старец очень прозорлив.

Он говорил об откровеньях

И был всегда красноречив.

Она пошлет к нему служанку…

.

А из кустов бухарский принц

Таясь, выходит на полянку.

– Таких высокомерных львиц

Украв из дому, укрощают.

Ну что ж, Надира, поглядим…

Смотри-ка, книга… Почитаю…

Пока под именем чужим

Устроюсь в караван-сарае*,

Покуда шанс судьба не даст

И случай мне не подыграет

Принцессу гордую украсть.

.

Ворвавшись в комнату, как ветер,

Принцесса видит Зубейду.

– Прошу, о, ваша милость, верьте,

Что я предчувствую беду.

– Молчи, не издавай ни звука…

Никто не смеет нам грозить.

Хочу, любимая подруга,

Не приказать, а попросить.

______________________________________

Караван-сарай*‒ гостиница.

.

– О, госпожа! Что нужно сделать?

Готова умереть для вас.

– Тебе учителя проведать

Придется в этот поздний час.

Скажи, что жду. Что очень нужно

С ним посоветоваться мне.

Ты знаешь, здесь немного душно,

Отдерни ткани на окне.

И поспеши…

.

По коридорам

Бежит беззвучно Зубейда.

Но приглушенным разговором

Она испугана. Когда

Смогла служанка приглядеться,

Прислушаться, великий страх

Сдавил рукой костлявой сердце

Сознание окутал мрак.

– Так помни же, Хасан, что в жены

Надиру нужно получить.

У хана путь определенный:

Никто не сможет отличить

Вино, подмешанное ядом

Слугой безропотным моим.

Теперь пока расстаться надо.

До завтра…

– Хорошо, Селим.

.

Обуреваемая страхом,

Ночная гостья к старику

Стучится.

– О, клянусь аллахом,

Какому ночью дураку

Не спится?!

– Это я, учитель…

Прошу не гневаться, простить,

И если можно, разрешите

Вам тайну страшную открыть.

Меня к вам госпожа послала,

Ей срочно нужен ваш совет.

– Ты вся дрожишь. Но вот пиала,

А в ней лекарственный шербет.

Теперь поведай все подробно,

Не пропуская ничего.

Сейчас ты говорить способна,

Я жду рассказа твоего.

– Как верить в звезды подобает?

– Любой на свете человек

Всегда с надеждой ожидает

Расположенья знаков тех,

Что в виде символов небесных

Нам в звездах преподнес аллах…

Но почему же, интересно,

Тобой сейчас владеет страх?

– Когда я шла по переходам

От госпожи, чтоб вас найти,

В тени у западного входа

Чуть не столкнулась по пути

С надменным визирем Селимом.

С ним рядом бек Хасан стоял.

Ух, этот визирь!.. Подхалима

Коварней целый свет не знал.

Он убеждал сейчас Хасана

Надиру силой в жены взять.

Они убить мечтают хана,

Чтоб захватить казну и власть.

– Ох, девочка! Ты не ошиблась?

Ведь визирь хана старый друг.

Когда же горе приключилось,

Он много оказал услуг.

Давай пока молчать об этом,

Я сам владыке доложу.

Теперь поторопись с ответом:

Что беспокоит госпожу?

Зачем ей нужен я средь ночи?

Быть может, вдруг приснился джинн?

Или грозится кто-то порчей?

– Увы, не знаю, господин.

.

Идет белобородый старец

К принцессе вслед за Зубейдой.

Какой неведомый посланец

Грозится девушке бедой?

И вот они в покои входят.

Надира плачет и с мольбой

К нему бросается…

– В народе

Все говорят, что ты святой.

Ты тайны гор юго-восточных

Познал ребенком и теперь,

Учитель, дай мне знаний точных,

Открой в непознанное дверь.

Мне голос был, потом виденье.

А ты в беседах намекал,

Что тайны открывают тени

Для тех, кто чист душою стал.

– К чему такое славословье

Из уст принцессы в этот час?

Но если, друг мой, ты готова

О тайне услыхать рассказ,

Платок мне нужен золотистый

И в чаше бронзовой вино.

Твое прекрасное монисто

Послужит лучшею ценой

Великим ангелам аллаха…

Вели все это принести.

– О, Зубейда, лети, как птаха,

Верней, как молния лети.

Неси сюда вино и чашу,

Платок из солнечных огней.

Но помни, что о встрече нашей

Ты даже вспоминать не смей.

Да, не забудь инжир в пиале.

.

Спешит с подносом Зубейда.

Закутавшись в кашмирской шали,

Принцесса ждет тот миг, когда

Начнет вещать великий старец,

Но Пир как будто онемел.

В вино, макнув дрожащий палец

Он неожиданно запел:

– Сожгу инжир дотла в пиале,

В вино, как в зеркало, смотрю.

Чужие вижу страны, дали,

Клянусь, что правду говорю.

Все то, что расскажу сегодня,

Еще весной произошло.

И лишь при помощи господней

Прошедшее глазам светло.

.

Вдруг взмах руки и свечек пламя

Взметнулось резко к потолку.

Платок, колышимый, как знамя,

Скрутился в золотистый жгут.

Пир в голосе страданье прячет,

В вине растаял блеск колец.,

Вещает, что в пустыне скачет

Принцессе посланный гонец.

.

5.

.

У старого багдадского халифа

Был умный и красивый сын.

Народ любил Харун Арифа…

Один бродячий армянин

Ему гадал, мешая глину,

И предсказал, что через год,

Отца и дом родной покинув,

Жену он верную найдет.

С иронией, ему присущей,

Бродягу высмеял Ариф.

У берегов Евфрата, в пуще,

Он, не туда стрелу пустив,

Поспорил с близкими друзьями,

Что переловит всех лисиц;

Но в мыслях был перед глазами

Тот армянин. В Багдаде принц

Велел найти его, но слуги

Приказ исполнить не смогли.

Известно стало лишь – в испуге

На корабле купца Али

Бежал бродяга-прорицатель;

Зачем испытывать судьбу?

А вдруг Ариф в душе каратель?

И будешь жить с клеймом на лбу.

Но все зависит от фортуны,

А то и головы лишат.

Бродяга был довольно умный,

Отправился с купцом в Герат.*

.

В безветрии сады томятся

Под майским солнцем. Духота.

Владыка кормит дикобраза

В тени огромного куста.

С полупоклоном сын подходит:

– Отец, вы звали?

– Нет, не звал…

Вас что же, маята изводит?

_______________________________________

Герат* ‒ город в Афганистане.

.

.

– Нет… Просто я в саду мечтал…

– Моя мечта, чтоб вы женились,

Но вам никак не угодишь.

То вас интересует ирис,

То на постели принца мышь

Служанки бедные находят…

А эти схватки на мечах?

И кто-то слух пустил в народе:

К деторожденью принц зачах.

Ну, пусть избранниц нет достойных!

У вас невольниц целый рой

Готовых в поцелуях томных

Завлечь любовною игрой.

У Данияры взгляд блудливый,

Но как прекрасна, как стройна.

Как водит плечиком игриво…

А что? Мне нравится она!

Грузинка Нина тоже стоит,

Пожалуй, всяческих похвал.

Любой батыр готов в герои

Пойти… Когда бы взгляд позвал.

– Отец! Я шел, чтоб разговоры

Отныне эти прекратить.

Прошу меня сегодня в город

На площадь к магам отпустить.

Пусть мне астрологи подскажут

Что звезды вечные сулят.

Понадобится, даже к Пянджу*

Помчусь я, чтоб сердечный клад

Найти красавицы восточной,

Счастливым стать от нежных чар…

– Вчера ко мне с депешей срочной

Внезапно прибыл каландар*.

Принес он вести из Турана*,

Что в гости к нам собрался шах.

Самонадеянно, незвано,

Он так привык; сначала страх

Соседям этот гость внушает.

Но мне корысть его видна.

Его сестра твоя прельщает,

Малышка наша Амина.

_______________________________________

Пяндж* ‒ река и город в Средней Азии.

Каландар* ‒ нищий странствующий суфий, зачастую поэт или певец.

Туран* ‒ древняя страна в Азии.

.

Пойду… И в качестве вердикта

Отвечу – замужем она…

А как же гостья наша Гита?

Вам, принц, такая не нужна?

Ну что ж… Не будет указаний.

Кто глохнет сердцем, не живет.

Для ревностных переживаний,

Ариф, наступит ваш черед.

.

Базар кипит многоголосьем.

Чайханщик* предлагает чай.

Самсу* разносит на подносе,

Ругаясь как бы невзначай,

Слуга из караван-сарая…

– Вот шелк! А ну-ка, подходи!..

– А вот бумага из Китая…

– Кому из кости бигуди?!

Везде мешки, тюки и связки;

Здесь можно все почти купить.

Сверкнул на солнце меч дамасский.

Торговец хочет удивить

Клинком заезжего батыра.

Взлетает в воздух легкий шелк,

И, изогнувшись, словно лира,

Скользит обратно на клинок.

Шелк плавно острием разрезан…

Внезапно шум толпы притих:

Несут батыры в двух портшезах

Принцесс прекрасных молодых.

Одна из них сестра Арифа,

Принцесса Ура* Амина.

Как дочь багдадского халифа,

Всю власть использует она

И покупает все, что хочет.

Вторая – гостья во дворце,

Принцесса Гита; цвета ночи

Глаза на мраморном лице

Невозмутимой индианки

Взирают на базарный рой.

_______________________________________

Чайханщик* ‒ владелец или работник чайханы

(восточная разновидность столовой).

Самса* ‒ восточная разновидность пирога из слоеного теста с мясной начинкой и курдючным жиром.

Ур* ‒ древний город в Персии, захваченный Багдадским халифатом. Дочь халифа традиционно считалась правительницей и принцессой этого города.

.

Рисуя солнечные знаки,

Тихонько молится порой

Ночами Гита, чтобы в принце

Любовь ответную зажечь.

Но есть обычай у индийцев:

Чтобы избранника привлечь,

Купить должна ему в подарок

Сначала девушка коня.*

Вот почему в разгар базара

Она и с нею Амина

Сегодня в полдень появились.

У Амины здесь свой расчет.

Вчера мужчины сговорились,

От Гиты примет принц почет.

Но ей, наезднице прекрасной,

Нельзя от брата отставать.

Она сочтет себя несчастной,

Не будет есть, не будет спать.

.

Ревут ослы, ворчат верблюды,

И рядом ржание коней.

Уздечки, плетки, седел груды…

Юлят торговцы перед ней.

И вдруг, действительно, с друзьями

Верхом на чалом жеребце

Явился принц. Обвел глазами,

Ухмылку пряча на лице,

Сестре с иронией заметил:

– Вы взялись догонять мужчин?

Не зря вчера ваш взгляд был светел.

И я не угадал причин…

Сейчас я направляюсь к магам,

А вечером поговорим.

Хочу понять по звездным знакам,

Что станет жребием моим.

.

Кивнув надменно напоследок,

Умчался принц с базара прочь.

Бросает несколько монеток

Принцесса нищим…

– Нам помочь,

О, Гита, лишь Всевышний может.

.

_______________________________________

Покупка коня* ‒ древний индийский обычай, распространенный в семьях кшатриев и богатых купцов. Девушки из таких семей покупали коня своим избранникам, чтоб расположить их сердца.

.

Но на него не уповай.

Я вижу, что-то брата гложет…

Молчи и все запоминай.

.

6.

.

Наутро, только лишь светило

На небе показало лик,

Отца Надира попросила,

Чтоб отпустил ее старик

В степи со свитой прогуляться…

– Не возражаю, но прошу

От спутников не удаляться,

Иначе помни – накажу.

В народе слух прошел недавно,

Что появился Синий Джинн.

Быть может, кто-то лжет. Но явно

Купцы сегодня, как один,

Встревожены и не желают

Людьми в дороге рисковать.

А где же Пир? Я полагаю

О нем он должен что-то знать.

– Отец, учитель этой ночью

Ушел к подземным мудрецам.

Я видела сама воочию,

Как он спускался в Кольсетам.*

– А ну, позвать ко мне Хасана!
И, кстати, где с утра Селим?

Вчера ушел довольно рано.

Я что-то визирем моим,

Увы, не очень-то доволен,

Особенно последний год.

Вчера лагман* был пересолен…

А кто ответственность несет,

Как не Селим, за жизнь владыки?

.

Слуга, склонившись, доложил:

– Прошу прощенья, хан великий!

_______________________________________

Кольсетам* ‒ мифический подземный храм под Древней Хивой. Существование его не доказано.

Лагман* ‒ восточный мясной суп с длинной лапшой.

.

Чтоб вечно светоч твой светил!

Но бек Хасан благоволенья

Покорно ждет. Он у дверей.

Не смея в зал без разрешенья…

– Я жду, зови его скорей.

.

Заходит бек. В глазах почтенье,

В душе сомнений ураган.

Ведь здесь доносят даже тени.

А если их с Селимом план

Уже не тайна и известен?

Владыка на расправу крут.

Тогда с преступниками вместе

Его и визиря запрут.

Потом казнят без колебаний

За то, что в заговор посмел

Вступить, пусть даже от незнаний…

От этой мысли лоб вспотел.

– Принцесса погулять желает

И вам ее сопровождать.

Она прекрасно понимает –

Нельзя прогулки запрещать.

Возьми батыров, да покрепче,

Уже проверенных в бою.

Наверно тех, кого в Ургенче*

Набрал ты в конницу свою.

Быть может, с вами будут гости,

Следить за всеми пуще глаз.

– О, хан! Заверить вас позвольте,

Что будет выполнен приказ.

– Слыхал ли ты о Синем Джинне?

– Народ болтает, господин…

Но будь он красный или синий,

При встрече результат один –

Вот этим самым ятаганом*

Я голову его срублю…

– Иди и не забудь о главном,

С Надирой рядом быть велю.

.

К нему спокойствие вернулось,

Идет к своим батырам бек.

Душа испугом всколыхнулась,

_______________________________________

Ургенч* ‒ город в Средней Азии.

Ятаган* ‒ искривленный турецкий или арабский меч.

.

Но он неглупый человек.

Он Пиру кое-что расскажет

И посоветуется с ним.

Настанет время, ханской страже

Во всем признается Селим.

Но так приятно стать владыкой!

Зависим он и от кого?!

О, дайте срок – жестокой пыткой

Бек выбьет душу из него.

.

На жеребце буланой масти

Принцесса едет во главе.

– Я сердцем счастлива отчасти,

Что можно отыскать в траве

Простые цветики степные

И просто ветер в грудь вдохнуть.

Тот, кто места свои родные

Меняет на опасный путь,

Конечно, знает очень много;

Но в мире все же одинок.

Как голод заставляет волка,

Нещадно, не жалея ног,

Искать еду, так путник ищет

Гармонию и идеал.

– Мне кажется дороги чище,

Чем та, что в жизни Бог нам дал,

Не существует изначально, –

Промолвил западный посол.

– Вы правы. Но одно печально,

Не каждый в жизни приобрел

Любовь, ниспосланную свыше.

А мне судьбой дарован друг.

Узнала я от няньки бывшей

И от всезнающих старух

О нем еще когда-то в детстве…

– Им девушке легко наврать!

Я знаю, в нашем королевстве

Не станут бабкам доверять.

Вы, ваша милость, осторожней

Советы слушайте других

И болтовне пустопорожней

Болтливых женщин дворовых

Особенно не доверяйте.

.

Казалось, сполохи огня

В презрительном мелькнули взгляде.

Принцесса тронула коня,

В ответ ни слова не промолвив…

Посол, промашку осознав,

Уже покаяться готовый,

Стал нервно теребить рукав.

С послом почти что поравнявшись,

Погладил бек свое копье.

– Сказали вы, перестаравшись,

И зря обидели ее.

Она вам не простит насмешки.

В соревнованиях ума

С ней старцы мудрые, как пешки…

А временами сам имам*

С принцессой спорить не рискует.

Учтите, что наставник Пир

В тот мир, который существует

Незримо, в тот особый мир

Надире указал дорогу.

Непосвященному нельзя

По ней идти. Молитесь Богу,

Не попадайтесь на глаза.

.

Вдруг из кустов неподалеку

Вспорхнула белая, как снег,

Большая птица. Кто-то сбоку

Заплакал, словно человек.

Вернее, сквозь надрыв рыданий

Невольно прорывался смех.

Обычно местные дехкане*

Местами горя и помех,

Местами тысячи проклятий

Считали этот водопой.

А птица кружит так некстати

Своей пугая белизной.

– Что это было?

– Я не знаю. –

С тревогой отвечает бек.

– Смотрите, птица, но такая,

Какой не видел я вовек. –

Один из воинов рукою

Вслед за летуньей указал.

_______________________________________

Имам* ‒ настоятель мечети, светский и духовный глава общины.

Дехканин* ‒ (тюрк.) земледелец.

.

– Не спутаешь со стрекозою,

Но я бы утверждать не стал,

Что знаю этих птиц породу.

– Постой, Хасан. Быть может, мы

Помчимся вслед, минуя воду,

И будем первыми людьми,

Узнавшими о ней побольше?

– Нет, ваша милость! Ваш отец

Меня на корм червям искрошит,

Сгноит в зиндане наконец.

И быть я должен осторожен;

Поверьте, мне не меньше вас

Все хочется увидеть тоже,

Но, видимо, не в этот раз.

.

Кивнув с досадой головою,

С ним соглашается она.

Тем более, что над травою

Свой крик печальный бедона*

Разносит по степной округе.

В вечернем сумраке порой

Ее пугающие звуки

Потустороннею игрой,

Врывающихся в мир подлунный,

Не успокоившихся душ,

Казаться могут… Здесь в июне

Погиб одной служанки муж

Недалеко от водопоя.

Нашли одежду и коня.

Как видно, был убит без боя,

Скелет весь черный от огня.

.

А вечером в ее покоях

Узнал об этой птице Пир.

– Она посланница героя…

Смотри, сегодня Альтаир*

Стоит левей Луны и ниже.

Ах, мне бы ехать среди вас!

И так, Ариф желаньем движим –

Я продолжаю свой рассказ.

_______________________________________

Бедона*‒ вечерняя птица, народы Востока называют ее «потеряннойдушой».

Альтаир* ‒ (α Альфа Орла) — ярчайшая звезда созвездия Орла и 13-я по яркости звезда на небе с видимым блеском 0,77. Название происходит от арабского «ан-наср ат-таир» (араб. النسر الطائر‎‎), означающего «летящий орел».

7.

В своих науках изощряясь,

Зевак пытаясь обмануть,

Напевно в сурах упражняясь,

Астрологи такую жуть

Наводят с видом отрешенным…

И чем доверчивей чудак,

Тем больше будет утонченным

Гадание – извечно так.

Но только стоило Арифу

С сопровождением своим

Явиться, старики молитву

Запели, восхищаясь им.

К земле склонившись раболепно,

От принца пожеланий ждут.

– Я знаю вас великолепно!

И так же знаю то, что тут

Обманщики наполовину.

Но я пришел не осуждать.

Пусть выйдет тот на середину,

Кто может предсказанье дать.

И если я ему поверю,

То очень щедро награжу.

Но горе лгущему! В галеру

До смерти в цепи посажу.

.

Старик, сидевший возле туи,*

С поклоном встал и говорит:

– Уделом мраморной статуи

Тебе твой жребий не грозит.

Хотя ты будешь с ними рядом…

Сияет пламенно Миррих.*

Пройдешь по ядовитым гадам

Ты в дальних поисках своих.

Ведь было сказано недавно,

Что путь твой ляжет на Восток

По тем дорогам караванным,

Которые ведут в Хорог*,

К Хиве и дальше к Самарканду.

Дерзай, ты должен все пройти.

_______________________________________

Туя* ‒ хвойное вечнозеленое дерево.

Миррих* ‒ (араб.) Марс.

Хорог* ‒ город в Средней Азии.

.

Но драгоценному брильянту,

Что ждет тебя в конце пути,

Склонишься гордой головою.

Верь, ваша встреча суждена.

Награда главная герою –

Аллахом данная жена.

– Старик, ты не пророк случайно?

– Я тот, кто ведает года!

Являюсь ниоткуда тайно

И исчезаю в никуда.

И денег мне твоих не нужно,

Раздай их тем, кто здесь сидит.

А я иду к царице южной,

Меня там ждет святых синклит.

Не обманись, когда пиалу

Предложит девушка с вином.

Верь лучше львиному оскалу;

Павлин прекрасный с хохолком

Опасней демонов жестоких…

– Ну что ж, благодарю, старик!

Раздайте деньги. Светлоокий,

Пусть будет жребий твой велик.

Я все исполнить постараюсь…

Но все же, как тебя зовут?

– Как ветер, рвущий в море парус,

Изменчив я. Зови – Махмуд.

Теперь прощай. И, кстати, к розам

Не смей касаться в цветнике.

Не думай плохо, принц. Угрозы

Не в говорящем старике.

.

И он исчез. В сапфирном небе

Растаял, словно не был здесь.

– Он в мудрости великолепен…

С благословением иль без

Отправлюсь завтра. Все за мною.

Пока поедем во дворец.

Мне интересно, я не скрою,

Что скажет мне халиф-отец.

.

Цветы прохлада сном сковала.

Почти что белая Луна

Сквозь облачное покрывало

Динаром золотым видна.

Среди светильников горящих

Гуляет молча Амина.

Предчувствий бедствий настоящих

Ее душа сейчас полна.

Полоска света заскользила

Из-за дверей; под темный свод

Выходит принц, свой меч уныло

На плиты под ноги кладет.

Задумчиво на город смотрит.

Услышав шорох, в тот же миг

Блеснул клинок зеркально-острый;

Но, увидав принцессы лик,

Дух перевел:

– Сестра, как глупо!

Ты что здесь делаешь? Следишь?

– Я видела во сне два трупа,

Но чьи не знаю…

– Даже мышь

Сюда проникнуть не сумеет.

Бояться нечего, пойми.

– Я думала, что ты умнее.

Едины ведь с тобою мы.

Сегодня я понять сумела

Свой страшный, непонятный сон.

Ты рвешься за любовью смело,

Но каждый слеп, когда влюблен.

В разлуке мы с тобой, как в смерти,

Сестра должна идти с тобой.

– Да что ты?! Разговоры эти

Не слышал я… А если в бой

Идти придется?

– Брат, ты знаешь,

Насколько мне послушен меч.

Нефритовую помнишь залежь?

Разбойникам пришлось там лечь

На веки вечные…

– И все же,

Сестра, спокойней буду я.

Ведь в мире нет тебя дороже,

Ты все-таки моя семья.

Когда в мужья найдется кто-то,

О ком нам звезды говорят,

С души моей спадет забота,

Ему, как брату, буду рад.

.

Ариф ушел. Принцесса тихо,

Минуя темный коридор,

Идет к себе.

– Клянусь Миррихом,

Ведь если бы какой-то вор

Решился во дворец забраться,

То первым чувством был бы страх.

Я не желаю оставаться

И ждать, пока туранский шах,

Отцу войною угрожая,

Меня потребует взамен.

Есть в мире разница большая:

Любовь и просто брачный плен.

.

8.

.

Джафар всю ночь не спал и думал.

Владыка вряд ли мог узнать

В стоявшем узнике угрюмом

Родного сына. Вспоминать

Историю своих скитаний

Не очень-то хотел Джафар.

Наверно он без колебаний

Подставит шею под удар.

– Изгнание из человека

Не может сделать подлеца.

На мне проклятие от предков,

Не должен я винить отца.

Но если заслужу прощенье,

Тогда покаюсь перед ним.

.

Вдруг синеватое свеченье,

Сопровождающее дым,

Заставило насторожиться.

Пред бедным узником предстал

Джинн Синий. Мех его искрится.

– Как тесно. – Он пророкотал.

– Так значит, визирь не солгал мне,

Советник хана злой колдун.

Я разобью себя о камни,

Но не позволю, чтобы ум

С душой моей принадлежали

Такому чудищу, как ты.

– Умнеет человек в печали;

А без воды и без еды

Готов на подвиг или подлость…

Зависит от его души

Падет ли чей хотя бы волос…

Я знаю, что тебя страшит

Мой вид. Но я был человеком.

И лишь принцесса может мне

Помочь… Однако с гордым беком

Не все так хорошо в стране.

– Причем тут я?

– Сегодня утром

Тебя помилует отец.

А ты поступишь очень мудро,

Послушав, что тебе подлец –

Хасан наобещает, если

Согласия с ним вид создашь.

У визиря мечты воскресли,

Использовав его кураж,

Власть захватить в стране; Надиру

Насильно сделают женой.

– Сломай мне цепи, дай секиру –

Я каждой твари по одной

Всем головы поотрубаю.

Сквозь стены проведи меня…

– Глупцы неумно поступают;

В бегах не проживешь ни дня.

А так простит тебя владыка

И эти двое захотят

Использовать твой гнев. Попытка

На их продажно-подлый взгляд

Достойная…

– Ну да, конечно!

Опальный принц, а ныне вор.

– Прощай и помни, что сердечно

Я друг тебе. А свой позор

В любви к сестре потом отслужишь.

.

Исчез. Послышались шаги.

Три стражника идут снаружи;

На плитах рыжие круги

От факелов. О чем-то спорят

И вот, к решетке подошли.

– А в смертнике не видно горя. –

Сказал один.

– Ему не жгли

Железом раскаленным пятки.

Эй! Душегуб! Вставай скорей!

Уверен, с радостью собаки

Пожрут твой грязный труп, злодей.

.

С утра владыка был задумчив.

Как быть ему, что предпринять?

Да, прошлое нагнало тучи –

Придется сына обвинять.

Конечно, хан узнал Джафара!

Но кто-либо еще узнал?

Оброс, похож на каландара,

Улыбка – хищника оскал.

Вполголоса себе владыка

Бормочет что-то; капли слез

И полугорькая улыбка,

Душа в огне – цена за злость.

– Еще тогда, когда мальчишкой

Ты изгнан мною был, Джафар,

Я понимал, что это слишком,

Но с толку сбил меня Анвар,

В то утро сад мой охранявший.

Виню его, виню себя!

Не мог же хан в глазах у стражи

Безвластие явить… Слепа

Гордыня в молодости буйной;

И прозреваешь пострадав.

Связать бы силу страсти юной

И мудрость старости, как явь.

.

Пир беспокоить не решался

Владыку долго, но потом,

Чалму поправив из атласа

И дверь массивную с трудом

В зал отворив собственноручно,

Вошел с поклоном.

– Мир велик!

Но в нем сияют неразлучно

Луна и Солнце… Пусть же лик

Святого ангела усладой

Для сердца хану моему

Всегда пребудет. Чистой правдой

Залечит боль души ему.

– Вот именно, мудрец, что правдой…

По справедливости людской

Грабителя казнить бы надо,

Чтоб восторжествовал покой.

Но сердце требует прощенья…

– Велик аллах! Тогда прости!

И в этом мера очищенья;

Судить его или спасти –

Сейчас в твоей, владыка, власти.

– Ну, что ж, тогда пускай живет.

– Ушел Джафар из смертной пасти,

Но от меня он не уйдет. –

С гримасой то ли недовольства

Или злорадством одержим,

С изрядной долей беспокойства

Развязки ожидал Селим.

.

9.

.

Ремнями кожаными руки

Стянули стражники ему,

Подмышками просунув дуги,

Тяжелый вешают хомут

На шею узнику; цепями

Хомут к тем дугам прикрепив.

– Мы поступаем так с рабами,

А ты их хуже. Из молитв

Какую-нибудь лучше вспомни.

Возможно, что в последний раз

Увидишь ты деревьев кроны…

.

Джафар, на стражников косясь,

Ответил им:

– Я безоружных,

Не трогал в жизни никогда.

И трусов подлых и бездушных

Напоминает суета,

С которой четверо батыров

Перепугавшись, мельтешат.

А вдруг отменится секира

И на суде меня простят?

– Не спорь ты с ним, – один другому

Советует, – веди скорей.

Надежда выжить мне знакома,

Но суд один у всех царей.

.

И вот предстал он перед ханом,

Собранье визирей молчит.

И даже шут своим тюрбаном

С комичным видом не шуршит.

Владыка кашлянул негромко,

Взглянул на Пира и вздохнул.

– Была у нас головоломка

Из-за того, что посягнул

Ты на торговый люд. Однако,

Не все в обиде на тебя.

Ведь возле Черного Оврага,

Других разбойников губя,

Ты спас людей и сто верблюдов.

Мы это знаем и учтем.

И нынче важная минута,

Чтоб праведным судить судом.

Мы совещались очень долго

И к выводам таким пришли:

Нельзя собакой сделать волка,

Поэтому живи вдали.

Надеемся, что службой верной

Отслужишь за свободу нам.

И пусть уйдет из сердца скверна;

Снимите путы.

– Я воздам

Молитвы за тебя, владыка! –

Имам к Джафару подошел. –

Он жил опустошенно дико.

Да, путь в грехах всегда тяжел.

Но очищает покаянье!

Ведь ты покаяться готов?

– Я как-то видел в Шахристане,

Лишали трех убийц голов. –

Джафар откашлялся. – Мне стало,

Я помню, жутко на душе.

Решимости лишь не хватало

Прийти с повинной. И горшей

Всего на этом белом свете,

Что я боялся и боюсь

Отнюдь не крови и не смерти,

А прозвища – подлец и трус.

.

В аллее, что ведет к воротам

Джафара Пир остановил.

– Быть надо полным идиотом!

А я такой; ведь позабыл

Напомнить хану, что без денег

Ты даже плова не поешь.

А ведь на каждой из ступенек

Там, за воротами, надежд

И искушений будет больше.

В квартал чеканщиков иди.

Там у колодца, что заброшен,

Есть домик старого Махди.

Ему отдай монету эту

И жди посланца от отца.

– Я верен слову и обету,

И верен буду до конца.

.

Наивен тот, кто полагает,

Что зло уходит насовсем.

Зло повторяться избегает,

Но ищет способ вместе с тем

Того, кто в чем-то оступился,

В свои круги опять завлечь.

Джафар не очень удивился

Одной из неприятных встреч.

Селим был важен и спокоен

И даже холодно учтив.

– Батыр, как ты, служить достоин

На равных с равным. Убедив

Вчера владыку, я подумал,

Что только бек Хасан и ты

Опора трону. Если сумма

Твоих желаний и мечты

Иметь и власть, и положенье

С трудами нашими – одно,

То нужно принимать решенье…

– Понять мне только не дано

Твоих душевных изменений.

В зиндане ты пугал меня.

Хотел поставить на колени?

– Ты – дерево, а не сорняк,

Который, выполов, сжигают.

Иди к Хасану, там поймешь,

Где не предвзято помогают

И где не встретишь фальшь и ложь.

10.

     
Идет извилистой цепочкой

Степной дорогой караван.

Слуга Сабир веревкой прочной

Ведет верблюда. Старый Хван,

Его давнишний друг, с ним рядом,

Он тоже проводник в степях.

Цепляя полами халата

Колючки на сухих кустах,

Кореец голосом бесцветным

Ведет о женщинах рассказ.

– Мое стремление к бездетным…

Водил я как-то на Кавказ

Один из многих караванов

И там армянку полюбил.

Едва ушел от ятаганов,

О камни ноги в кровь разбил,

Пока добрался до Дамаска.

Но как нам было хорошо.

Ее объятия, как сказка…

– Хван, расскажи о ней еще.

.

На резвом жеребце кауром

Подъехал караван-баши*.

На горизонт кивая хмуро,

Сказал Сабиру:

– Все першит.

Как далеко нам до колодца?

– До дальних восемь дней пути.

А к ближнему свернуть придется

И целый день еще идти.

– Тогда насколько опоздаем?

– На три или четыре дня.

Но мы к базару попадаем

В Хиву, а там на все цена

Мне говорили даже выше…

– А может стать тебе купцом?

– Орел и стриж сидят на крыше,

Но стриж родился не орлом.

У нас воды и вправду мало,

Под солнцем кони упадут.

Источник тот молва связала

С погибшими, которым тут,

Среди живых, уже не место,

И там не приняты они. –

Сабир каким-то нервным жестом

Поправил от поклаж ремни.

_______________________________________

Караван-баши* ‒ купец, глава каравана.

.

– Так что же делать?

– На источник,

На ближний, все-таки пойдем.

Последствий избежим побочных,

В то место появившись днем.

Когда пойдет на Мекку солнце,

Раскинем на ночлег шатры.

Поверьте, что воды в колодце

Не станет меньше от жары.

.

Кивнув в ответ, рукой сигналит

Уставший караван-баши,

А сам оглядывает дали,

Где расцветают миражи.

Склонило в сторону заката

Светило красноватый лик.

И по закону шариата

Вечернего намаза миг

Настал. Купцы успели только

Установить свои шатры.

С веселым треском сучья дрока

Горят в огне. Из-за горы,

Виднеющейся отдаленно,

Как призрак, кто-то полетел.

Творя молитву отрешенно,

Его никто не разглядел.

Когда закончилась молитва,

Купцы присели у костра.

Вдруг неожиданно тетива

Во тьме пропела у шатра.

Хван с луком вышел весь дрожащий,

Ладонь руки прижав к груди.

Вскочили все, а он таращит

Глаза с испугом.

– Там сидит…–

Сказал кореец, отдышавшись.

– Да, кто же, кто? – Наперебой

Его спросили, испугавшись.

– Исчадье ада!.. Он такой

Громадный, синий и ужасный.

Я выстрелил, но не попал.

– Я думал, это просто басни…

О нем мне как-то прошептал

Один из дервишей, которых

Из жалости кормили мы.

Хвала аллаху, утро скоро,

Не вечно в мире время тьмы.

.

Вдруг в отдаленье крик раздался,

Потом рычание и вой.

Как будто кто-то выгнал барса

И с ним ведет жестокий бой.

Но грозный барс в степях не ходит.

А может там могучий лев?

Но вскоре все затихло вроде;

Стоят купцы, окаменев.

Утра дождались еле-еле.

Кусты чуть в стороне в крови.

Собрались, на верблюдов сели,

Поспешно в сторону Хивы

Отправились из мест злосчастных…

Подавлен караван-баши.

Был в переделках он опасных,

Но здесь до глубины души

За жизнь свою перепугался,

За спутников и слуг своих.

И хорошо, что жив остался;

Ведь если честно, о других

Не думал он, когда во мраке

Шел бой жестокий средь равнин.

В ту ночь там были вурдалаки,

Их уничтожил Синий Джинн.

.

11.

.

В тени акации ветвистой

Лениво отдыхает бек.

В огромной вазе золотистой

Белей, чем копетдагский* снег,

Кусками сахар исфаханский*,

Кайса*, арахис и гранат.

Сапфиром из персидской сказки

Сияет рядом виноград.

Калитка, скрипнув, отворилась,

Во двор бродяга прошмыгнул.

Охрана чуть посторонилась,

_______________________________________

Копетдаг* ‒ горная система в Иране, часть Туркмено-Хорасанских гор.

Исфахан* ‒ город в Иране, основанный в 7-8 в.в. н.э. С 16 по 18 век столица Ирана. Сахар, вывозимый оттуда, очень ценился в азиатских странах.

Кайса* ‒ сушеный абрикос.

.

Когда хозяин их взглянул

На проходимца благосклонно…

А тот сложил свое тряпье

На землю горкой возле клена

И из фонтана воду пьет.

Умывшись, он преобразился

И главным визирем предстал.

– Прославлена шутами Гиза,*

Но ты сегодня преподал

Нам лицедейство в лучшей мере.

– Я должен слышать, видеть, знать.

Считалось, например, в Шумере,*

Что знающий имеет власть.

И родилась одна идея,

Владыка от лекарств умрет.

Я лекаря привел – еврея,

Он там соизволенья ждет.

В беседе этот плут признался,

Что ради места при дворе

Готов служить…

– Я догадался.

Позвать, а то в такой жаре

Мозги засохнут у бедняги,

Хотя он, видно, жуткий плут.

Но где Джафар?

– В одежной лавке.

Его к нам скоро приведут.

.

Охранник лекаря приводит

И молча изваяньем встал.

Гепарды повернули морды

К еврею… А Селим в портал

Вошел, чтоб тот его не видел.

Бек молча смотрит на врача.

– Мне донесли, что ты целитель,

А ты похож на ловкача.

– Я много лет прожил в Багдаде,

Врачей искусство изучал.

Я знаю все лекарства, яды,

Могу излечивать печаль.

Три капли – трус героем станет,

Пять капель, и героя нет.

_______________________________________

Гиза* ‒ город в Египте.

Шумер* ‒ историческая область в Южной Месопотамии

на территории современного Ирака.

.

Мне эту тайну в Шахристане*

Пред смертью передал адепт.

Я черной магией владею,

Владею белой про запас.

О, верьте старому еврею,

Я многих от болезней спас.

– Постой-постой… А есть лекарство,

Чтоб спать без болей головных?

Мой друг стал жертвою коварства

При обстоятельствах таких:

Он с детства дружен был с женою,

Играл, учился вместе с ней.

И этой пары, я не скрою,

Счастливее и красивей,

Наверно, не существовало…

– Понятно… Я могу помочь.

Мне нужен тмин и рог марала,

А также черная, как ночь,

И горькая на вкус, как горе,

Кровь гор памирских – мумие.

Лекарство изготовлю вскоре,

Но вот условие мое:

Пить это средство только утром

И только так, как я скажу.

Иначе друг ваш станет трупом.

При свете солнца анашу*

Лекарство это превосходит

И опьяняет, как набиз.*

– Я слышал, говорят в народе,

Что врач Абу Омар Хафиз*

Искал от старости лекарство

И пьяный эликсир создал.

Его посредством можно в рабство

Любого обратить…

– Не знал,

Что мой учитель популярен,

Но лгать не буду, это так.

– Душой своей я не коварен,

Не строю счастье на костях.

Огромной будет благодарность,

________________________________________

Шахристан* ‒ имеется в виду центр какого-то города

в Иране (в те времена Персия).

Анаша* ‒ наркотик из индийской конопли.

Набиз* ‒ крепкий виноградный спиртной напиток.

Абу Омар Хафиз* ‒ легендарный восточный врач 16 века.

.

Когда лекарство принесешь.

Готов твою уважить старость,

Но помни, я казню за ложь. –

Хасан, указывая жестом

На Иброхима, сделал знак.

– О, бек! Полюбит вас невеста!

Вам это предрекает маг.

.

Как только лекарь удалился,

Батыра подзывает бек.

– Коварен лекарь, словно крыса,

И очень страшный человек.

Найди одежду и похуже,

Следи, ни слова никому.

Ну, а когда он нам послужит,

Отрубишь голову ему.

.

12.

.

И вот уже освобожденный
Джафар к Хасану приведен.

Опальный принц прекрасно помнил,

О чем он был предупрежден.

Искусство опытного вора

Свое волнение скрывать

И из любого разговора

О самом главном узнавать

Полезным было несомненно.

Бек не пустышка и хитер.

И то, что зреет здесь измена,

Мгновенно понял бывший вор.

– Джафар! Всевышний благосклонен!

Таких людей нельзя терять.

Я полагаю, ты доволен,

Всемерно будешь доверять

Тем людям, просьбами которых

Не смог владыка пренебречь?

Прошу, не стой на солнце. Скоро

С прекрасной гурией возлечь

Ты не откажешься, надеюсь?

Испей вина, честь окажи…

– От сырости на солнце греюсь.

Ты откровенно мне скажи,

Зачем тебе убийца нужен? –

Джафар пиалу взял с вином

И выпил. – У тебя снаружи

Не защищен ни двор, ни дом.

Зато внутри головорезов

С десяток и гепарды есть.

Но из Берегового Леса

Любой из наших, будь он здесь,

Распотрошил бы их жестоко.

– Мне люд береговой знаком.

Поверь, я ждал довольно долго,

Чтоб повстречаться с вожаком.

И вот ты здесь, Джафар Джейхунский!

Большое дело есть к тебе.

Да, кстати, это тримифунтский

Прекрасной выдержки шербет.

Купец, который мне привозит

Его уже не первый год,

Мне говорил, что он из лозы,

В саду растущей у ворот,

Ведущих в храм, где захоронен

Святой епископ… Но, Джафар!

Мы отвлеклись… Просить я склонен,

Чтоб ты продал мне свой товар.

– Я что-то, бек, не понимаю…

Ты путаешь, я не купец.

– Орлу, которого поймают,

Но отпускают наконец,

Никто не отрезает когти.

Твое искусство быть бойцом

Мне пригодится. Вы пойдете

Сегодня вечером вдвоем

С моим слугой к твоим собратьям.

Уговори их мне служить,

Я обещаю много счастья,

Вы будете в довольстве жить.

Тебе же лично, я уверен,

Могу помочь и трон вернуть.

Об этом мы, по крайней мере,

Поговорим уж как-нибудь.

.

Джафар изобразил волненье,

Но все же сдержанно сказал:

– Ты обещал мне упоенье

С прекрасной девушкой. Устал

Сегодня я. Вот завтра утром

За мной приходит пусть слуга.

Я буду в чайхане Уткура…

– Как мог забыть я?! А пока

Пусть эти звонкие монеты

Украсят ныне вечер твой.

.

Джафар кивнул, а в доме где-то

Смешок раздался за спиной.

.

13.

.

Ариф собрался рано утром,

Когда еще весть город спит.

– Вы поступили очень мудро. –

Отцу учтиво говорит. –

Что отпустить меня решили.

Я отправляюсь за судьбой.

– Желаю вам, о, сын мой, силы,

Которая вам даст прямой

И верный путь к тому порогу,

Где ожидает вас любовь.

Не поддавайтесь злому року,

Старайтесь уважать врагов.

Пусть враг с оружием опасным

Стремится гибель принести.

Встречайте хлебом, взором ясным,

Аллах смиренного простит.

.

Халиф взглянул на сына нежно,

Потом нахмурился на миг.

Махнул рукой своей небрежно

И вышел. Муэдзина крик

Заставил поспешить в дорогу.

Ариф садится на коня.

Дамасский меч свисает сбоку…

Достоинство свое храня,

Увидев Гиту, он склонился

И как-то странно поглядел,

Старинный перстень снял с мизинца…

– О, Гита, очень много дел

Зовут меня в края другие.

Прими на память этот дар.

Здесь остаются дорогие

Мне люди. Мой отец так стар,

Сестра уже почти невеста.

За невнимательность мою

Прости.

– От слов твоих и жеста

Приятно мне. Я не корю

Тебя, мой принц, не осуждаю.

В молитвах Вишну попрошу

Удачи. Знай, что ожидаю,

Любовью в сердце дорожу.

.

Ушла. Ариф неспешно тронул

Коня к воротам городским.

Не видел он, как отдаленно

Какой-то всадник вслед за ним

Последовал. Но принца мысли

Умчались очень далеко.

Поводья дугами провисли,

Копья узорное древко

Подвязано у ног батыра.

Багдад уже вдали исчез

Остановившись у инжира,

Ариф за ягодой полез.

Копыт услышав дробный цокот,

Вскочил в седло и вынул меч.

Повесил щит себе на локоть

И ждет не очень добрых встреч.
Какой-то всадник показался,

Совсем на юношу похож.

– Я думаю, что ты собрался

Меня преследовать? Ну, что ж…

Тебе придется объясниться.

– А что мне брату объяснять?

– О, Боже! Амина! Ты – львица!

Но не могу одно понять –

Противоречить как посмела?

– О, брат, не осуждай меня!

Я шла по саду. Обомлела,

Когда уже на склоне дня

Старик явился предо мною

И в путь отправиться велел.

Сказал, что быть тебе с женою,

Ну, а сестры твоей удел

Принцессы брату стать любимой.

И вот я поспешила вслед.

– Я вижу, ты неумолима…

И не скажу отныне – нет.

Ответь мне только откровенно,

Как старика того зовут?

– Сказал, что имя сокровенно,

Но он известен как Махмуд.

.

Ариф смущенно улыбнулся,

Вдвоем отправились они.

И вот среди полей несутся

К лесам неведомой страны.

.

Костер горит в вечернем мраке.

Давно заснула Амина

В походной шерстяной палатке,

Батыру только не до сна.

Хруст сучьев, храп коня и голос

Заставили схватить копье.

– О, путник! Верь, что даже волос

Ни с чьих голов не упадет.

Позволь согреться с вами рядом,

Я одинок, а вы вдвоем.

– Ну, хорошо… Надеюсь, ядом

Не пахнет в голосе твоем.

Прошу отведать чай с лепешкой,

Индюшки мясо, это соль.

– О, да, я голоден немножко,

В мешках осталась лишь фасоль.

Полдня гонялся за джейраном

И выбился совсем из сил.

Я был за небольшим курганом,

Когда увидел вас. Спросил

Себя: «Зачем ведет батыра

И юношу дорога в глушь?»

– Хоть здесь и ветрено, и сыро,

Но безопасно. И к тому ж

Сестра моя – боец отважный.

Я из Багдада принц Ариф.

Но кто ты, путник бесшабашный?

– Аллаха сердцем восхвалив,

Скажу, что был когда-то принцем.

И нашей встрече очень рад.

Отец считал меня любимцем…

Ты можешь звать меня Пулат.

Я часто пил вино с друзьями

И многих девушек любил.

Купцы из дальних стран дарами

Меня избаловали… Бил

Себе в потеху слуг камчою*.

Однажды сил не рассчитав,

Я дервиша порой ночною

В слепой горячности забав

Столкнул в ручей. Он захлебнулся.

Я посчитал – какой пустяк.

Когда же во дворец вернулся,

Был Суфием наказан так,

Что дальних странствий бесконечных

Я должен меру постигать.

Но наказание не вечно:

Старик изволил предсказать,

Что стану принцу из Багдада

Почти что братом, и в бою

За вас очиститься мне надо…

Лишь об одном тебя молю,

О, докажи мне, сын монарха,

Что ты тот самый человек!

.

И вот расстегнута рубаха,

И драгоценный оберег

Со знаками халифской власти

Блеснул и пламя отразил.

— О, принц! Другой есть признак, кстати,

Меня ты им и поразил.

Старик сказал, пятном родимым

Ты отличаешься от всех.

И будем мы неразделимы,

Я искуплю свой тяжкий грех.

– А я все слышала. О, брат мой,

Махмуд предсказывал о нем.

Он связан с нами страшной клятвой

И дальше нам идти втроем.

.

_______________________________________

Камча* ‒ плеть из конского волоса.

.

14.

Средь красоты степей суровой

Дворец под сенью тополей.

Там, за калиткой изразцовой

Поет им песни соловей

В блестящей драгоценной клетке.

Вокруг прекрасные цветы,

А на деревьях с каждой ветки

Свисают спелые плоды.

Ариф с улыбкой изумленной,

Как зачарованный идет.

То арабески на колоннах,

То птиц неведомых полет

Изображен на стенах белых…

Не меньше поражен Пулат.

А Амина в саду несмело

Срывает сочный виноград.

Невидимый глазам усталым

Играет некто на зурне*.

Ариф на покрывале алом

Хотел присесть.

– Позволь-ка мне,

Как другу, первым убедиться,

Что нет опасностей для нас.

Я слышал, что сгорает птица,

На ветку дерева садясь

Мне как-то старцы рассказали

О том, как молодой батыр

На золотистом покрывале

Сгорел дотла.

‒ Шах Джахангир*

Сейчас тобою бы гордился…

У нас с сестрой теперь есть брат,

И верь, что я не оскорбился.

.

Колчан со стрелами Пулат

На покрывало это кинул

И отскочил. Но цел колчан.

– Ох, наконец-то ноги выну

Я из сапог. Мужчинам дан

Великий дар на осторожность.

– Высмеиваешь нас, сестра,

Но в нашем положенье сложность,

Что все мы голодны с утра.

.

И только путники присели,

Несут рабыни достархан.

Как будто гурии* слетелись

Из тех благословенных стран,

_______________________________________

Зурна* ‒ восточный музыкальный инструмент.

Джахангир* ‒ полумифический шах, обладавший

добродетелями и святостью.

Гурии* ‒ райские девы.

.

Что могут называться раем.

Разнообразных блюд не счесть.

– Довольны мы и полагаем,

Хозяевам хвала и честь

За угощение такое. –

Ариф рабыням говорит. –

Вот украшенье золотое,

Которым принц благодарит.

Скажите, что Ариф Багдадский

Их хочет видеть сей же час.

.

Кокетничая, строя глазки

И весело в ответ смеясь

Ушли прекрасные рабыни.

С досадой легкой Амина

Кусочек мирзачульской дыни*

Кусая и глоток вина

Отпив, резонно заявляет:

– Хозяин позже подойдет.

Меня невольно впечатляет

Такой невиданный почет.

О нас он ничего не знает,

А принимает, как родных.

Я слышала, что в этом крае

Не соблюдают основных

Законов мудрых Шариата…

– Да, верно, – проворчал Пулат, –

Вино немного кисловато,

И очень сладок виноград.

– Вот привереды! Ведь недавно

Вы съели б даже коноплю.

Теперь им все не так… Забавно…

Ну, как хотите… Я посплю.

.

И вдруг, сияя красотою,

Из-за сирени вышла к ним

Хозяйка.

– Неужели стою

Того, чтоб гостем дорогим

Багдадский принц с сестрой и другом

Вдруг оказался? Это честь!

Сегодня велено всем слугам

Вас славословить до небес.

_______________________________________

Мирзачульская дыня* ‒ сорт очень сладкой дыни в

Средней Азии и на Ближнем Востоке.

.

Друзья мои, не удивляйтесь,

Для Пери ведь секретов нет.

Гостями будьте, отдыхайте,

Пусть череда тревог и бед

Растает в вечере вчерашнем.

А вы прекрасны Амина.

На празднике сегодня нашем

Подруга будет мне нужна.

.

И удалилась. Вслед за нею

Крадется во дворец Пулат.

Он вспомнил про старуху-фею;

За старый дареный халат

Она ему, тогда ребенку,

Рассказывала о дворце,

В котором мучает жестоко

Людей с улыбкой на лице

Красавица. Лишая крови,

В статуи превращает их.

Гостеприимством щедрым ловит

И пожилых и молодых.

За Пери вслед Пулат спустился

Во мрачный затхлый коридор.

За старой дверью притаился,

Прислушался. Далекий хор

Каких-то голосов гнусавых,

Металла скрежет, рык и рев.

И Пери голос величавый

Все перекрыл:

– Пусть этих слов

Коснется отзвук Преисподней

И гадов созовет сюда.

Я в жертву принесу сегодня

Проклятых смертных, как всегда.

.

Пулат бежит, на сердце ужас,

И видит то, что принц уснул.

Сестра его тотчас проснулась.

– Я в ад почти что заглянул.

Об этой Пери ведь когда-то

Старуха рассказала мне.

Она сзывает тварей ада,

Чтоб уничтожить нас во сне.

Бежать нам надо. Ты же брата

Скорей буди, а я коней

Пойду искать…

– О, будь треклята

Хозяйка лживая, а с ней

Дворец – пристанище злодейства!

О, брат! Проснись! – Трясет плечо.

.

Но тщетно, колдовское средство

Его в пучины сна влечет.

Бежит Пулат.

– Прошу скорее!

– Не просыпается Ариф!

– Над ним заклятие довлеет!

Но он, хвала аллаху, жив.

Беги к коням. Я постараюсь

Его туда же дотащить.

Глупец! Невероятно каюсь,

Что все забыл, и защитить

Мне брата трудно от угрозы.

.

Но демонов проклятых рой

Идет, круша сирень и розы,

Непроницаемой стеной.

Потом слегка посторонились

И Пери вышла чуть вперед.

– Вы проследить не поленились,

Неблагодарный смертный род.

Я принца сердцем полюбила,

А вы посмели оскорбить

Мою любовь. О, пусть же сила

Тебя заставит позабыть

Прекрасный облик хорезмийки.

Очнись, Ариф! И дай ответ!

.

Принц встал с травы и взглядом диким

Взглянул на демонов.

– Весь свет

Не значит без нее для сердца.

Тебе неведома любовь.

– Ну что ж! Тогда для интереса

Ты станешь ужасом миров.

Стань Джинном! Мирозданье вздрогнет!

.

И распороли ткань небес

Раскаты грома. Горько стонет

Могучий Джинн. Пулат залез

За изгородь от шквалов ветра,

Потом весь в ужасе бежит.

И кажется, что даже недра

Рык Джинна Синего свербит.

– Иди-иди, мой Джинн могучий!

Настанет день, придешь назад.

Тогда опять сгустятся тучи

И упадет на землю град.

И может, станешь человеком,

Явив ко мне свою любовь.

На свете том, на свете этом

Ты мой в сплетении веков.

.

15.

.

Хан, как всегда, сидит на троне,

Пир на подушках в стороне.

Перед лицом сложив ладони,

Ждет ханской милости в поклоне

Купец какой-то в чепане.

– Так ты сказал, что знаешь что-то.

Мы ждем ответа. Расскажи.

– О, светоч мира! Возле брода

В шатре у одного хаджи*

Мы философские беседы

В вечерний час втроем вели.

Мне показалось из легенды

Отрывок рассказал Али.

Рассказ был о каком-то принце,

Который в Джинна превращен.

Что должен к девушке явиться

Однажды в одночасье он.

Но страшный рев на всю округу

Прервал наш мирный разговор.

Я слышал в нем и боль, и муку…

Мы все покинули шатер.

Не поддается описанью

Тот, кто округу устрашал.

Он весь в сапфировом сиянье

Свой рост гигантский возвышал.

Поросший мехом, правда, телом

На человека он похож.

_______________________________________

Хаджи* ‒ у мусульман человек, совершивший паломничество

(хадж) в Мекку к святому камню пророка Магомета Каабе.

.

Я был всегда довольно смелым,

Но если в когти попадешь,

Светящиеся, словно жемчуг,

В живых остаться шансов нет.

Сейчас подробно не отвечу

По поводу других примет.

Скажу лишь, что драконья морда,

Глаза, как полных две луны.

Я понял истину, у брода

Не мы исчадию нужны.

Он ждет кого-то. Ждет и знает –

Нет ожиданию границ.

– Все верно. – Пир в ответ кивает. –

Пред вами был багдадский принц,

Злодейкой в Джинна превращенный.

Он за судьбой своей пришел.

И отдана должна быть в жены

Принцесса… Путь его тяжел.

– Иди и получи награду.

Ее ты честно заслужил.

Позвать сюда принцессу надо;

Селим, послушай, я решил

Возможность дочери увидеть

И пообщаться с Джинном дать.

Вели сегодня ханской свите

Становищем у брода встать.

А завтра мы туда прибудем.

Но где Надира? Где она?

И, кстати, объясните людям,

Что жизнь людская не нужна

Страшилищу…

– О, да, владыка. –
Селим с поклоном вышел прочь. –

Нам нужно срочно дать напитка,

Чтоб стала вечной эта ночь

Для хана. Приведи еврея. –

Охраннику Селим сказал. –

И Иброхим пусть поскорее

Придет ко мне в соседний зал.

.

Надира в зал к отцу вбежала,

В глазах сомнение и страх.

– Слова людей острей кинжала,

Порой опасный яд в словах.

Сказали мне, что ты желаешь

Меня куда-то отвести…

– Ты все превратно понимаешь.

О, пусть меня аллах простит.

Тебя учитель успокоит

И скажет то, что слышал я.

– О, да, принцесса, есть такое,

Чему Всевышний лишь судья.

Я должен досказать вам правду

И вместе истину найдем.

Купец снискал свою награду,

Поведав – тот, кого мы ждем,

Недалеко, но есть причина

Для страха и для горьких слез.

О том, что люд боится Джинна,

Молва идет уже всерьез.

Я говорил, что принц багдадский

Был Пери в Джинна превращен.

Рассказ, в отличие от сказки,

Правдив, ведь небесами он

Тебе, прекрасная, обещан.

Он может человеком стать.

Ариф с твоей судьбою смешан,

Должна ты кровь ему отдать.

Всего лишь капля, капля крови

Рассеет чары колдовства.

– Отец, наверно мы готовы…

– Да, дочь моя! Твои слова

Свидетельствуют, что с любовью

Ничто не в силах совладать.

Молюсь, чтоб нынче к изголовью

Мог ангел на охрану встать.

.

16.

.

Неподалеку от пещеры

Остановился караван.

– Обходят стороной берберы, –

Сказал с испугом старый Хван, –

Места такие. Я считаю,

Что заходить туда нельзя.

Там духи ада обитают.

– У страха велики глаза. –

Сабир корейцу улыбнулся. –

Сходить позвольте, господин.

– Желаю, чтобы ты вернулся…

– Да, я пойду туда один,

Увижу все и все узнаю.

.

Сабир нырнул в кромешный мрак.

Но тьма рассеялась; играют

Свечением все стены так,

Как будто синеватых блесток

На них насыпали с лихвой.

Сабир немаленького роста,

И то качает головой,

Представив высоту у свода,

Который утонул во тьме.

– Здесь холодно и сыро что-то,

И запах затхлый, как в тюрьме.

.

Идет Сабир с опаской дальше,

И вот перед глазами зал.

В нем на песке, в огромной чаше

В своем величии предстал

Огромный Синий Джинн, который

С громоподобным храпом спит.

Такой свернет когтями горы,

Ужасный и прекрасный вид

Внушает неподдельный трепет.

Сабир попятился, потом

Бежит на чистый воздух в степи,

Глотая воздух жадно ртом.

.

А вечером, когда развьючив

Верблюдов, спать легли купцы,

Глава их, чай глотая жгучий,

Промолвил:

– Эти гордецы

Меня упрашивали, чтобы

Быстрее в город ваш прийти.

– Здесь золото чистейшей пробы

И лучше тканей не найти. –

Хозяин караван-сарая

Ему ответил. – И невест

Прекрасных, словно гурий рая,

Найти из разных можно мест.

Но, уважаемый, вас что-то

Волнует, не дает заснуть.

– Волнует? Я напуган просто!

– И в чем же ваших страхов суть?

– Слуга мой был в одной пещере

И видел, Джинн в пещере спал.

Я знаю, что, по крайней мере,

Он сочинять бы мне не стал.

– Ну надо же!.. И что, он страшный?

– Вам лучше у слуги спросить.

В пещере той песок был влажный

И холод, что могла б застыть

Кровь в жилах…

– Это интересно!

Хочу совет хороший дать.

Вам хан заплатит полновесно;

Утра лишь нужно подождать.

Сказал мне за вечерним чаем

Один почтенный аксакал:

«Глашатая вчера встречаем;

Тот говорит, что приказал

Владыка всем, кто что-то знает

О Джинне, во дворец прийти.

Вестей принцесса ожидает…»

Удача в руки вам летит.

Владыка тем заплатит щедро,

Кто первым вести принесет.

Бегите же быстрее ветра,

А вот и ваш слуга идет.

.

Алмазным легким покрывалом

Покрыли звезды небосвод.

В тени большого краснотала

Уставший водонос Шерзод

Прилег вздремнуть и провалился

В глубокий и спокойный сон.

И как над ним Джафар склонился,

Конечно же, не слышал он.

Прохладный воздух неподвижен.

Вечерней сказки торжество

Рубиновую прелесть вишен,

Прикрытых на ветвях листвой,

И сочных слив аквамарины

Расцвечивает красотой.

Слегка трепещут георгины,

А в пятнах света над водой

В неугомонный пляс пустилась

Стремительная мошкара.

Ее воздушность, легкокрылость

Лягушкам пиршество. Пора

Певуньям этим камышовым

Петь на десятки голосов…

А в чайхане так пахнет пловом,

Что пес завыл среди кустов.

Шерзод от запаха проснулся,

Таньга* свои пересчитал,

От предвкушений поперхнулся,

Зевнул, откашлялся и встал.

Но неожиданная встреча

Перепугала старика.

– Не бойся… Не противореча,

Скажи… Ведь ты наверняка

Купцов приезжих часто видишь.

Где те торгуют, что пришли

Из Басры…

– Если не обидишь,

Отвечу. Там, где Шерали

Торгует шелком из Китая.

Они заняли ряд левей.

– Благодарю. Вот золотая

Монета… Я же не злодей,

Каким ты выдал меня страже…

Купцы о Джинне знать должны.

– Слуга их старшего расскажет,

Где видели его они.

.

_______________________________________

Таньга*‒ мелкая медная монета в средневековых азиатских странах.

.

17.

.

Купцы недолго совещались.

Подарки положив в ларец,

Довольны выбором остались…

Идти решили во дворец.

Джафар нашел их в это время,

Узнал его один купец.

Рукой схватив от страха стремя,

Хотел бежать. Чалмы конец

За край навеса зацепился,

Сапог среди тюков застрял.

Глава купцов развеселился

И, в тень присев, захохотал.

– Не бойся, Музафар, не бойся. –

Со смехом караван-баши

Сказал купцу. – Из-за обоза

Джафар напал бы там, в глуши.

Тем более, ты слышал новость?

Ведь ханом узник был прощен.

А это значит то, что совесть,

Покаявшись, очистил он.

И, кстати, помню как-то летом

Ты защитил мой караван.

Джафар, я не забыл об этом,

Прошу тебя за достархан.

Отведай шашлыка и чаю,

Сабир, подай-ка нам самсы.

– Купец, друзей так привечают,

Но я хотел тебя спросить.

Известно стало мне недавно,

Что вам встречался Синий Джинн.

В холодной сырости зиндана

Явился синий исполин.

Ко мне пришел он. Я не знаю,

Была ли ночь иль светлый день.

Одно лишь я припоминаю,

Что испугался, как олень,

Добычей ставший для дракона.

Но Джинн мне дружбу предложил.

Сказал он мне вполне резонно,

Чтоб я принцессе услужил.

– Сабиру моему известен

Вдоль леса тот тревожный путь

К пещере.

– Ну, а если вместе

Мы с ним отправимся взглянуть

На эту мрачную обитель?

– Увы, Джафар, Сабир пойдет,

Как очевидец-посетитель,

Владыке оказать почет.

.

Сабир склонившись церемонно,

Промолвить слово попросил.

– Где тополя двойная крона,

Овраг дороги разделил.

Одна на юг идет дорога,

Вторая прямо на закат.

По ней езжай еще немного,

Скал небольших начнется ряд.

Пещера там посередине.

– Известны скалы эти мне.

Идите рассказать о Джинне,

Но знайте, скоро быть войне.

Хотите не терять товара?

Секрет открою, бек Хасан

Изменник. Хан не ждет удара;

Идите лучше в Самарканд.

.

К приходу ранних визитеров

Хан был не очень-то готов.

Он от вчерашних разговоров

Устал, но к дочери любовь

Отказывать не позволяла.

Купцы предстали перед ним.

– О Джинне знаем мы немало,

Но выслушать и вас хотим.

– О, светоч мира! Хан великий!

Возможно, наш не нов рассказ

И наши жалкие попытки

Достойны получить отказ

В начале самого рассказа.

Но Джинна видел мой слуга

В пещере, где еще ни разу

Топтать песок ничья нога

От Сотворения не смела.

– Что скажешь, мой советник Пир?

– Все новости важны для дела,

Владыка.

– Говори, Сабир.

.

Когда купцы ушли с наградой,

Пир молвил:

– Я сейчас пойду

К принцессе. Мне сказать ей надо,

Что завтрак будет на ходу.

– Предупреди принцессу также

Не увлекаться у реки.

Пусть не берет с собой поклажи,

Необходимые тюки

Со свитой основной прибудут.

– Я думаю, что ваша дочь

Готова в данную минуту

Исполнить ваш указ точь-в-точь.

Лишь удалился Пир из зала,

С поклонами вошел Селим.

– Владыка выглядит устало.

Я верным лекарям моим

Велел напиток приготовить,

Который взбадривает ум.

Кто будущее в сети ловит,

Тот мудрецам подобен двум.

– Селим, сказал ты справедливо

В своем усердии помочь,

Ведь видеть я хочу счастливой

Мою единственную дочь.

.

Из рук слуги хан принял чашу

И сделал медленно глоток.

И словно в горло ткнули сажу,

Он даже крик издать не смог.

Агония не длилась долго,

Хан умер быстро и легко.

Селим с оскалом злобным волка

Снял перстень с пальца у него.

Джафар сидел в кустах сирени,

За залом ханским наблюдал.

Волна противная в колени

Вступила, словно он устал.

Когда же визирь появился,

Хотел Джафар рывком одним

Его убить, но оступился,

И с воплем убежал Селим.

.

18.

.

Коня почти не понукая,

Джафар вдоль леса держит путь.

В нем тяжесть на душе такая –

Не выдохнуть и не вздохнуть.

Расстроенный отцовской смертью,

На заговорщиков взбешен.

Мечтая их привлечь к ответу,

Сейчас он местью ослеплен.

Но десять всадников из леса

Навстречу появились вдруг.

Джафар взглянул без интереса

И сжал рукой стрелу и лук.

– Эй, незнакомец. Ты сегодня

Некстати появился здесь.

А вдруг тебя в траву уронят?

Без золота враждебен лес.

– С монетами еще враждебней…

Но только тронься хоть на шаг

И будешь сам лежать не щебне!

Максуд, вонючий ты ишак.

.

Вполголоса о чем-то спорят,

Руками машут, а потом

На всякий случай оклик вора

Издали.

– Голос твой знаком.

– А что, Джафара позабыли?

Я мало вас камчой порол?

– Джафар! Но ты ли это?! Ты ли?!

При встрече нам рыбак Джалол

Сказал, что ты был стражей схвачен

И поутру тебя казнят.

И я, конечно, озадачен –

Конь дорогой и твой наряд.

– Я убежал. Мне помогали.

Но тот, кто помогал сбежать,

Просил меня, чтоб вы, канальи,

Решили жизнь свою отдать

И клятву принесли принцессе.

– Джафар! Я вор, но не дурак!

Мне твой призыв неинтересен,

А ты продался им за так.

.

Крепыш в рубахе грязно-красной,

В зеленых выцветших штанах

Уже приблизился опасно

С клинком сияющим в руках.

Удар Максуда был жестоким,

Он крепыша свалил с коня.

Визгливым голосом высоким

Промолвил:

– Здесь одна цена!

Вас девять, нас с Джафаром двое.

И он пока еще вожак.

И расставаться с головою

Любой зарвавшийся ишак

Имеет право, как захочет.

Но если есть у вас мозги

И разум не совсем испорчен…

Друзьями могут стать враги.

Шататься вам не надоело

И быть отбросами в лесу?

Джафар нам предлагает дело,

Я лично голову снесу

Тому, кто не пойдет в охрану

Принцессе. Но ответь, мой друг,

Понравится ли это хану?

– Сегодня от злодейских рук

Хан жертвой пал. Хасан нескромно

Решил претендовать на власть

И, взяв принцессу вероломно

Женой, казну страны украсть.

.

Бандиты разом зашумели:

– Веди, Джафар!..

– Хасану смерть!..

– Хотел бы я на самом деле

В глаза подонку посмотреть.

.

Джафар призвал их всех к вниманью:

– Собратья! Враг у нас силен.

Обманывать я вас не стану,

Но бек коварством наделен.

Его батыры из Ургенча,

А это лучшие бойцы.

Но будет все равно развенчан

Хасан… Смотрите, молодцы,

Кто нам всемерно помогает.

.

Бандиты с трепетом немым

Увидели, как Джинн шагает

Среди деревьев прямо к ним.

Под ними скакуны вспотели,

Заволновались, захрапев.

Удерживая еле-еле

Коня, Максуд, чуть осмелев,

Заметил:

– Ну, с такой поддержкой

Исчадья ада не страшны.

Езжай к принцессе и не мешкай,

И жди нас до второй Луны.

.

19.

.

На берегу у тихой речки

Сидит расстроенный Пулат.

С ним рядом Амина. Уздечки

У их коней слегка звенят.

Батыр, вздыхая сокрушенно,

Не в силах скрыть невольных слез.

И девушка молчит смущенно –

С утратой встретиться пришлось.

– Я виноват во всем. Не знаю

Что делать.

– Не вини себя.

Я никогда не унываю.

За брата предстоит борьба.

Я слышала, он собирался

В благословенную Хиву.

Нам выход лишь один остался –

Идти туда.

– Сейчас нарву

Травы, чтоб отдохнуть немного,

И двинемся с тобой вперед.

Здесь караванная дорога

Проходит где-то.

– Там идет

Старик какой-то. Он нам скажет

О том, куда же нам идти.

.

В плаще из тонкой черной пряжи

И с бородою до груди

Подходит старец бледнолицый.

– Великий Суфий?! Я дурак…

– Ты прав, Пулат. Сюда и птицы

Не залетают просто так.

Достигли вы моих владений.

Идемте, за горой мой дом.

Там отдохнете от волнений,

А все вопросы на потом.

.

Дом небольшой у водопада

Среди акаций и цветов

Укрыт от любопытных взглядов

Цепочкой каменных столбов.

Старик подводит их к айвану

И предлагает им присесть.

Обмазав серой мазью рану

Пулату, он промолвил:

– Здесь

Вас Пери злая не достанет.

– Но Суфий! Ты сильней ее!

– Незнание порою ранит.

Не каждый может воронье

Изгнать… Свое предназначенье

Есть у любого существа.

Без высшего на то решенья

В земле не прорастет трава. –

И Суфий, простирая руку,

Добавил. – Вот смотри, Пулат!

Ты испытал большую муку;

Твой друг и названный твой брат

Был в Джинна превращен недавно,

Но средство для спасенья есть.

Ведь в чародействе два изъяна,

И первый – это просто месть.

Второй, что Джинн остался принцем,

Не уничтожена душа.

Даю тебе одно из писем,

Езжай, но только не спеша.

Не все еще настали сроки…

Послание мое отдай,

Смиренно поклонившись в ноги,

Учителю принцессы… Знай,

Что только он понять сумеет,

Как снять с Арифа колдовство.

Кровь юной девушки изменит

Испорченное естество.

Знакомься, кстати, фея Дая,

Она племянница моя.

Пусть эта дева молодая

Тебя сопроводит…

– Но я

Сейчас в пути с сестрой Арифа!

– Ее оставь у нас в гостях.

Вас с Даей ожидает битва

На третий день пути в горах.

Я с Аминой в Хиву прибуду,

Когда тому настанет срок,

И в ту тяжелую минуту,

Когда окрасится восток

Стеной огня. Восстанут гады

Из всех неведомых глубин

И беспросветных мраков ада…

От них спасенье – Синий Джинн.

.

Два дня уже Пулат и Дая

Торопят на восток коней.

Он чувствует, что непростая

Забота у него о ней.

Сначала был батыр испуган

Сияньем светло-синих глаз,

Но милым обаяньем друга,

Неподражаемо смеясь,

Она согрела поцелуем;

С души как будто смыли грязь.

– О, Дая! Мы не зря ревнуем,

К любимой девушке стремясь

И думая, что кто-то может

Ее своей душой увлечь.

– Не меньше шансов и не больше

У тех, кто держит острый меч,

Пред теми, кто своим каламом*

Дастаны* пишет в час ночной.

Любовь, поверь, не в самом явном,

Она, как ветерок степной.

– Конечно! Я с тобой согласен…

Но нужно поискать ночлег.

– Полянка, а над нею ясень,

Под ним я видела калек,

Однажды ночевавших мирно…

Найдется место и для нас.

И пусть прекрасная Олирна*

В обиду путников не даст.

.

______________________________________

Калам* ‒ тростниковое перо, которым писали в азиатских странах.

Дастан* ‒ поэтическое произведение.

Олирна* ‒ волшебная страна, в которой, согласно поверьям суфиев,

обитают духи рая.

.

.

20.

.

Селим ворвался в дом Хасана,

Глаза блуждают, дрожь в руках.

Он перепуган чем-то явно:

Чалма в траве и лепестках,

Халат в пыли, кушак* ослаблен,

______________________________________

Кушак* — матерчатый пояс, которым подвязывают халат (см. чепан).

.

Ичиги* красные в пыли.

– И чем ты так, старик, подавлен?

– Хасан! Нас просто обвели…

Хотел наш хан принцессу завтра

На встречу с Джинном отвести.

– И что с того? Ведь ей, как кара…

Отцу она не станет льстить,

Чтоб угодить его причудам.

– Ее ты плохо знаешь, бек.

Не чудище из ниоткуда,

Влюбленный это человек,

Принц заколдованный за нею

По предсказанию пришел.

В предположении я смею

Заметить – чтобы он обрел

Свой прежний первозданный облик,

Нужна от девственницы кровь.

– Могу себе представить вопли

Принцессы…

– Смысл здесь таков –

Уколет Пир иголкой палец

Ей незаметно, ведь нужна

Всего лишь капля, и скиталец

Вновь человек. А вся цена

Усилий наших, наших планов

Одна таньга в базарный день.

И даже скопище шайтанов*

Не помешает им…

– Я в плен

Могу забрать Надиру с Пиром.

– Все правильно, а яд в вине.

Еврей сейчас с твоим батыром

Пошел за сундуком монет,

Который якобы обещан…

Ведь верит старый идиот!

– А где Джафар?

– Он безутешен.

Мулле в мечети слезы льет.

Похоронить владыку хочет

И нас стремится покарать.

– С ним разберусь я ближе к ночи,

Мне нужно войско собирать.

______________________________________

Ичиги* ‒ остроносая обувь со слегка загнутыми к верху носами.

Шайтан*‒ черт (тюрк.)

.

В лесу на небольшой поляне,

Связав еврея, Иброхим

Над ним глумится:

– Заклинанье

Скажи, и вместе поглядим,

Как избежишь ты, лекарь, смерти.

– Батыр, у каждого свой рок.

О нем не знают только дети.

Меня аллах не уберег

От жадности моей и страсти.

Не издевайся и казни.

– Да, маг, сейчас в моей ты власти,

Без пробуждения усни.

.

Занес клинок над головою

И воздух шумно в грудь набрал.

Но свист раздался над травою,

Сраженный Иброхим упал.

Стрела попала прямо в сердце.

К еврею подошел Джафар.

– Не верю ни в единоверцев,

Ни в молодых, ни в тех, кто стар. –

Он развязал ему веревки. –

Твой яд на тот отправил свет

Владыку хана. Срок короткий

Нам дан в чреде текущих лет.

Хан был моим отцом и это

В душе, о, лекарь, сохрани.

И я не требую ответа,

Исчезни из моей страны.

.

Джафар пропал среди деревьев.

Еврей дрожащею рукой

Лицо утер, знак иудеев*

Поднял с травы, взглянул с тоской

На труп лежащего батыра,

Обшарил пояс, вынул нож,

Забрал кошель.

– Дороги мира

Всегда, как господин, пройдешь,

Имея золото в кармане.

Тебе не в надобность оно.

Я сохраню в глубокой тайне

_____________________________________

Знак иудеев* ‒ шестиконечная звезда царя Давида.

.

Позор, который суждено

Нести отныне. Умирая,

Хочу, чтоб стало мне легко.

Душой я не достоин рая,

Он непомерно далеко.

.

21.

.

Когда мудрец вещал про чудо,

Держа в руке своей калам,

Вбежала Гульчехра, как будто

За нею гнались попятам.

Упала и зашлась в рыданьях,

И долго не могла сказать

О том, что вызвало страданья,

Но все-таки сумела встать

И, всхлипывая, задыхаясь,

Промолвила:

– Владыка мертв!

– О, горе! О, какая жалость!

Он не был к смерти ведь готов.

Учитель, что же будет с нами? –

Испуганная Зубейда,

Глаза свои прикрыв руками,

Вся задрожала.

– Не беда,

О, девочка! Ведь все мы смертны.

Пойду, Селима поищу.

.

Но Гульчехра сказала:

– Тщетно…

Мне только что признался шут –

Владыка визирем отравлен.

Шут это видел…

– Замолчи…

Есть тайный ход из наших спален

И только у меня ключи. –

Принцесса взглядом обменялась

Со стариком. – Там, Зубейда,

В шкатулке золото осталось,

Неси быстрей его сюда.

Измену я подозреваю.

Всевышний разберется сам

С отцовским телом, я считаю,

А мы уходим в Кольсетам.

.

Когда они закрыли двери,

Сошли по лестнице в тоннель,

Хасан ворвался лютым зверем

В ее покои. Лишь постель

Разобранную бек увидел

И кучу брошенных вещей.

И словно кто его обидел,

Со злобным пламенем очей,

Безумствуя, мечом крушил он

Посуду, мебель, все подряд.

Проткнул зачем-то длинным шилом

Обшитый бисером наряд.

На столике он обнаружил

Какой-то непонятный лист,

Хотел порвать. Услышал тут же

– Не надо, бек. Остановись.

Пир оказался нас умнее

И в подземелье их увел.

Нам надо поспешить, темнеет…

И так, здесь стенка, это стол. –

Селим рисунок изучает. –

Окно одно, еще окно…

Понять бы что же означает

Крестообразное пятно?

Хасан! Так это ж дверь! Ищите

Вон там за занавесом… Ну?!

Что возитесь? Да, оттащите

Подальше вазу…

– Там в длину

Большой ковер лежит закатан. –

Боец заглядывает вниз.

– Есть у меня сирийский ладан,

Пир мог оставить нам сюрприз.

.

И не успел сказать он это,

Шипя, гигантская змея,

Задетая наверно кем-то,

Наружу выползла, давя

Своим бревнообразным телом

Обломки мебели, фарфор.

Вот, замер воин обалдело,

И страшных челюстей затвор

На поясе его сомкнулся.

И он проглочен в миг один;

И гад почти не поперхнулся…

Ужасно заорал Селим:

– Ну, что стоите, идиоты?!

Убейте, а не то она

Еще кого-нибудь проглотит…

.

Очнувшись, словно ото сна,

Хасан копье схватил и резко

В пасть монстру жуткому воткнул.

Заколебались арабески,

Какой-то отдаленный гул

Возник в саду и замер тут же.

.

– Змея – создание жрецов.

Она им для охраны служит…

Служила… Только голосов

Ничьих совсем не различает…

– О, господин! Мы дверь нашли,

Но ключ иметь бы не мешает…

– Не торопись, Махтумкули.

В покоях хана, в тайном месте

Хранил владыка этот ключ.

Надеюсь, за дверями бестий

Не встретите.

.

Сверкнув, как луч,

Ключ в дверь вошел, запели струны,

Беззвучно створка отошла,

Изображенье Хумаюна*

Исчезло.

– Вы не в бездны зла

Идете. Тьмы не бойтесь снизу,

Там светит негасимый свет.

– А будут ли еще сюрпризы?

– Не знаю, но наверно нет.

.

Четыре воина с мечами

С волнением вошли в тоннель.

Беззвучно дверь за их плечами

Закрылась плотно. Даже щель

Малейшая неразличима.

– Селим, вернутся ли они?

_______________________________________

Хумаюн* ‒ вещая птица арабской и тюркской мифологии; по преданию тот, на кого падает тень пролетающего Хумаюна, станет царем.

.

Надира нам необходима…

– Хасан, не знаю… Но цени,

Что ключ был мной у хана найден.

Мне лишь известно, раз в три дня

Он открывает дверь. И ради

Богатства – это не цена.

.

Жрецы ведут по подземельям

Принцессу, девушек, а Пир,

Вокруг разбрасывая зелья,

Идет вослед. В одной из дыр

Заклокотало, забурлило,

Поднялся золотистый дым,

Неведомой природы сила,

Проход закрыв щитом своим

Туманным в серебристых блестках,

Резьбу тончайшую колонн

Укутала. И на полосках

Из золота павлин и слон

Неразличимы стали сразу.

– За нами четверо идут. –

Принцессе Пир сказал. – Ильясу

Придется ожидать их тут.

– Он их убьет?

– О, нет, принцесса.

Нагнав необоримый сон,

Отправит на опушку леса

Прибрежного, а там их он

На попечение дехканам

Обезоруженных отдаст.

– Учитель, это очень славно!

Ужасна чья-то смерть для глаз.

– Вы, вверх по лестнице поднявшись,

В прекрасный выйдете цветник

У озера. Оставьте запись

В одной из сокровенных книг. –

Жрец помолчал. – Пусть дочь владыки

Ее внесет своей рукой.

Но помните, другие книги

Сгубить способны род людской.

.

22.

.

Пулат, веселый от природы,

О чем-то фее говорит.

А кони, наклоняя морды,

Несут их в сторону зари,

Вышагивая мерным шагом.

Хохочет Дая от души,

Не забывая цепким взглядом

Все замечать. В такой глуши

Опасность может где угодно

Таиться, чтоб врасплох застать.

Тем более, когда свободно

Влюбленных ослепляет страсть.

А фея влюблена в Пулата

И он не равнодушен к ней.

И их желание быть рядом

Понятно даже для коней.

Рукой, слегка касаясь, Дая

Пулата дразнит иногда,

Но все прекрасно понимая,

Чтоб не настигла их беда

Внезапно, игры прекращает

И смотрит напряженно вдаль.

– Что милую мою смущает?

– Наверно то, что эта шаль

Мне может помешать при схватке.

– Но есть же я! Мой ятаган

Вручен не для того, чтоб в прятки

Играть… И в общем то врагам

Сначала думать не мешает…

– Я верю, милый. Только с ней

Ты не боец; уничтожает

С завидной легкостью людей

Идущая за нами следом.

Не будем углубляться в лес.

Готовься, не забудь при этом,

Что ты несешь с собою весть

Для ждущей жениха принцессы.

– Я воин! На таком коне

Из преисподней злые бесы

Нам не страшны…

– Поможешь мне,

Не вмешиваясь в бой жестокий.

У нас давнишние счета.

Веди коней в овраг глубокий,

Вас от огня спасет вода.

.

.

Пулат коней в овраг уводит,

Привязывает у ручья.

Сам с горизонта глаз не сводит,

Желанье в сердце затая

Разделаться с жестокой Пери.

Тогда быть может колдовство

Рассеется в такой же мере,

С какой Арифа естество

В исчадье ада превратилось.

Но Суфий им поведал так,

Что человечность сохранилась

В его душе… И это знак!

.

А фея Дая в это время,

Присев на камне, Пери ждет.

В сопровождении гарема

Страшилищ жутких к ней идет

Соперница с усмешкой злобной.

– Ты смелая… Ну что ж, ценю…

Быть может даже благородно

Отдаться адскому огню

За смертного. А он не стоит

Твоих усилий; отступи.

Ему другое рок готовит…

– Заткнись, проклятая! В степи

Не ты ли мать мою убила

За то, что принц ее любил?

– О, Дая! Отомстить решила?

А хватит ли ничтожных сил?

– На дрянь такую силы хватит

И нечисть эту в прах сотру.

Скажи мне напоследок, кстати…

– Надеешься, что я умру?

– Уверена!

– Ну что же, Дая…

Ты встала на моем пути.

– Да, встала! Истина простая –

Тебе от смерти не уйти.

.

Рукой своей махнула фея,

Страшилищ ветер раскидал.

И белизною пламенея,

Змеистых молний страшный шквал

Пласты земли с огромной силой

До глубины разворотил.

Захохотав, заголосила

Злодейка, направляя в тыл

В живых оставшегося монстра.

Сама, сжигая все огнем,

С кривою обоюдоострой

Секирой яростным прыжком

Почти что оказалась рядом.

Но фея, выпад упредив,

Взлетела над клыкастым гадом,

В слюнящуюся пасть всадив

Одну из молний – монстр наземь…

А голова слетела с плеч

И сбила с ног Пулата камнем,

Рог в грудь вошел, как острый меч.

Раскаты грома перекрыли

Батыра раненного вскрик.

Огонь и дым, и клубы пыли,

Озлобленной злодейки рык,

И феи голос возбужденный:

В жестокой битве в ход идут

Гор оползающие склоны,

Вода с камнями из запруд.

.

Споткнувшись, Дая вдруг упала.

С секирой Пери, встав над ней,

Злорадствуя, захохотала:

– Что для меня всего ценней,

Не смерть твоя. Ты так же сдохнешь,

Как некогда и мать твоя.

От слов моих, пожалуй, вздрогнешь –

Мне во владение семья

Нужна великого провидца.

Твой смертный мне откроет путь.

Вдруг лик злодейки исказился,

Как будто кровь ее, как ртуть,

Все жилы разом разорвала…

Из носа, рта и из ушей

Дым черный смрадным покрывалом

Упрятал Пери от очей.

Пулат, очнувшись от раненья,

Удар серебряным копьем

Нанес ей в спину. На мгновенье

Опередив, и пал ничком.

И с диким воплем злая Пери

Сквозь землю провалилась вмиг

В те демонические сферы,

Где вечный холод и тупик.

.

Склонилась Дая над Пулатом.

– Очнись, прошу, любимый мой.

Земля украсилась закатом,

Путь завершило свой дневной

Светило. Именем аллаха

Восстань и силу обрети.

Я, как щебечущая птаха,

Ищу к любви свои пути.

Вернись ко мне, батыр великий,

Ведь лишь тебе дано судьбой

Красавице прекрасноликой

Сказать о правде роковой.

.

23.

.

У края рощи под каштаном

Построил хан когда-то дом.

Любил владыка непрестанно

Свой отдых услаждать вином.

Охотился для развлечений,

Но чаще просто пировал.

Немногословный грек Арсений

Там безотъездно проживал.

Он был доверенным слугою,

Служил владыке много лет.

Хан драгоценною серьгою

Воздал в последний свой приезд

За добродетельные свойства.

Не удивительно, что он

Предательством и вероломством

До крайности был возмущен.

Не знал услужливый Арсений,

Куда принцессу посадить.

Принес он фруктов и солений,

Вина, чтоб жажду утолить.

– Скажи, Арсений, здесь спокойно? –

Вино смакуя, Пир спросил.

– Вчера из Бухары ученый

Проездом у меня гостил.

Ушел он утром с караваном,

Собрался вроде в Гамбадан.

– Сегодня я проснулась рано,

Хочу поспать.

– В саду платан

Растет лианами обвитый,

Под ним опочивальня есть.

В ней будете от всех укрыты,

Подружкам тоже хватит мест.

– Тогда проводишь нас чуть позже.

Теперь послушай, может быть,

Покой Джинн Синий потревожит…

Тебе придется разбудить

Учителя, меня, и срочно.

Не бойся, он наш верный друг.

Джинн к нам придет и это точно,

Но, вот когда…

– Я ночью звук

Издам из тростниковой флейты.

Возможно, что услышит он.

Об этом повествуют веды…

– Учитель, но со всех сторон

Другие джинны и шайтаны

Сбегутся, услыхав призыв.

– Гостей не будет к нам нежданных,

У каждого ведь свой мотив.

Родную песню каждый слышит.

– Ну что ж, я рада, если так.

Пусть нам аллах поможет свыше…

– Надеюсь, что позвать – пустяк

В сравнении с коварством бека.

– Хасан? Но разве враг наш он?

– Их видели с Селимом редко…

Жрец Кольсетама убежден,

Что визирь лестью и обманом

Богатство, власть наобещал.

– Я знала, что Хасан с изъяном,

Но чтоб умом он обнищал…

.

Максуд коня оставил в роще

И стал за домом наблюдать.

Остаться незаметным проще,

Почти что невидимкой стать

Для жителя лесов нетрудно,

Сложней спастись от комаров.

Когда они звенят занудно

И человеческую кровь

Высасывают раня тело.

Максуд был крайне терпелив.

Грязь с перетертым чистотелом,

Аллаха милость восхвалив,

На кожу наложил разбойник

И наблюдение ведет.

– Усталые с дороги кони,

Четыре их… Постой… А вот,

Я вижу, вышел и наставник,

Ну что ж, принцесса – значит здесь.

Теперь, чтоб визиря посланник

И соглядатай не залез,

Пошлем сюда лесных собратьев…

Стоп!.. Вот принцесса… Мне пора…

Известие Джафару, кстати,

Наиважнейшее с утра.

.

Шатры Джафар в степи поставил,

Там, где Проклятый Водопой.

– Максуд, снискал ты много славы,

Тебе бы войско за собой

Вести… Так, значит ты уверен,

Что в доме спрятались они?

– Мудрец настолько характерен,

Хоть отправляйся сам взгляни.

Его я видел на базаре,

Причем, наверно, много раз.

– Пойдем к расколотой чинаре,

Ты Джинну повторишь рассказ.

.

Когда уже почти стемнело,

Максуд закончил говорить.

Джинн голову поднял несмело,

Ночные звуки стал ловить.

– Меня звук флейты призывает,

Надеюсь, что не враг зовет.

– Я думаю, учитель знает,

Как джиннов вызывать народ.

– По предсказанию невестой

Принцесса быть моей должна.

Но вместо этого… Но вместо…

– В тебе нуждается она.

Прошу тебя, иди к Надире,

А завтра мы туда придем.

У рощи, где дорога шире,

Легко найдешь ты этот дом.

.

Звук флейты взвился в синь ночную,

Пир вдохновенно заиграл.

– Представь себе, но я ревную…

– Кого, о, госпожа?

– Украл

Покой мой Джинн. О нем все мысли.

Ты понимаешь, Зубейда?

О, Гульчехра, чего вы скисли?

Придет ли он ко мне сюда?

Я жду тебя, мой самый нежный,

Я жду тебя, любимый мой!

И если это неизбежно,

То кровью девушки умой

Заговоренные покровы,

Пусть канет в бездну колдовство.

Пусть сердца любящего слово

Достигнет сердца твоего.

Рабыней буду я прилежной,

Поющей песни и немой.

Я жду тебя, мой самый нежный,

Я жду тебя, любимый мой!

.

Когда уже стихали звуки,

Мудрец устало в ночь взглянул.

Упали на колени руки,

Пир замер, будто бы уснул.

Сияющий сапфирным блеском

Спустился с неба Синий Джинн.

Кусты под ним сломались с треском

И сдали нервы у мужчин.

Но быстро овладев собою,

Позвал Пир девушек своих.

– Судьба не может быть слепою,

Принцесса, это твой жених.

.

24.

.

Подъехав к городским воротам,

На Даю посмотрел Пулат.

– Не очень нравится мне что-то,

Как эти стражники хранят

Свирепую предосторожность

На лицах. Не видать купцов.

У нас с тобою есть возможность

Уехать прочь.

– На беглецов

Похожи поневоле станем.

Наш путь к принцессе во дворец.

Мы едем с вестью, а не с камнем,

Принять нас должен хан-отец.

.

С короткой боевой секирой

К ним старший стражник подошел.

– Кто едет по дорогам мира

И быть скитальцем предпочел,

Приходит или с чистой правдой,

Или с собой приносит ложь.

– Нам повидать принцессу надо,

Издалека не принесешь

Подмену настоящей правды. –

Пулат им свиток показал.

– Достоин, видно, ты награды…–

Он обернулся. – Эй, Афзал!

Гостей препроводи к Хасану

И возвращайся поскорей.

.

Ворота охраняя рьяно,

В тени прохладной галерей

Бойцы Джафара прозевали,

Но слышал все опальный принц.

– Приезд случайным был едва ли…–

Припав лицом к камням бойниц,

Он прошептал. – Пойду за ними.

.

А город вымер, город пуст.

Лишь только конниками злыми

Буквально сломан каждый куст.

Пулат и Дая подъезжают

К дворцу; там стражников не счесть.

– Пулат, здесь вряд ли ожидают,

Воспримут вряд ли твою весть.

– О, Дая, мы ведь неразлучны

И до конца с тобой пойдем.

И даже в смерти злополучной

Мы будем все-таки вдвоем.

.

Хасан, на троне восседая,

С надменным видом им сказал:

– Батыр-бродяга, фея Дая,

Я встретить вас не ожидал.

Мне многое о вас известно,

Могучий Алк мне все открыл.

И даже то, что лютой бездной,

Пулат, ты Пери одарил.

Ты движим тем, чтоб Джинн обратно

Был в человека превращен…

– Постой, Хасан. И нам приятно,

Что принц багдадский отомщен.

Ты сделаешь ему услугу

И приведешь его сюда.

Ведь может он поверить другу?

– Допустим так. И что тогда?

– С души твоей спадет обуза.

Долг неоплаченный горшей? –

Селим так сладко улыбнулся,

Что стало гадко на душе.

– А где принцесса? Ведь Арифу

Она в невесты суждена.

– Ах! Кто поверит глупо мифу?

Надира ведь убеждена,

Что заколдован он навечно,

Ему назад возврата нет.

Она наивна и беспечна…

– Старик, вы лживы! Звон монет

Вам кажется важнее слова,

А вместо искренности лесть.

И страх наверно та основа,

Когда вы попирали честь. –

И фея Дая ткнула пальцем

В Селима. – Вами хан убит!

И что владыка стал страдальцем,

Здесь каждый камень подтвердит.

.

Застыли все в оцепененье,

Хасан от злости сжал кулак.

Селим, услышав обвиненье,

Сначала вроде бы обмяк,

Но все же дьявольская хитрость

Возобладала, верх взяла.

– В зиндан обоих, в тьму и сырость!

Другие важные дела

Нам вас казнить не позволяют,

Но не пройдет всего двух дней,

Как завопите: «Умоляю!»

От страшной тяжести цепей

Ломаться будут ваши кости

И жилы рваться на куски. –

Селим от ярости и злости

Слюной забрызгал полноги.

.

Джафара спрятал шут надежно

Средь занавесок дорогих.

Велел быть крайне осторожным

И палочку дал из ирги.*

– Застанут если, то коснешься

И сразу человек заснет.

– А ты когда ко мне вернешься?

– Дождись, пока луна взойдет.

Тогда и выведу отсюда,

А так сиди и наблюдай.

.

Была тяжелая минута,

Собой Джафар не обладай,

На помощь броситься Пулату

И Дае он уже хотел.

Но стражи было многовато

И рисковать он не имел

Морально никакого права.

– Дождемся лучше темноты.

Устанет стражников орава,

Смогу их тихо увести.

.

_______________________________________

Ирга* ‒ медоносное плодовое дерево либо кустарник

из семейства розоцветных.

.

.

25.

.

В зиндане тьма, как покрывало,

И даже давит на глаза.

И цепь движения сковала,

Дышать и то почти нельзя

Нормально, то есть без страданий;

Решетки, монолиты стен

И полупятна очертаний,

Как более густая тень.

Но то ли показалось Дае,

А, может, это полубред?

Звон стали смутно долетает

И слышен чей-то стон в ответ.

Опять все тихо. Нет, конечно

Здесь можно разум потерять.

Но кто-то к ним идет неспешно –

Неужто шутит тьма опять?

.

– Друзья, вам здесь не надоело? –

Тяжелый отворив засов,

Джафар спросил.

– Довольно смело!

Но как ты одолел бойцов?

– Пустяк, всего их было трое…

Пригнись, я с шеи цепь сниму.

Но вам решаться на такое…

Никак я что-то не пойму

Зачем?

– Поверь, я только в зале

Смогла прошедшее узреть.

Нас неожиданно связали

И вскоре обещали смерть.

.

Джафар и шут их по кварталам

Мастеровых вели к стене.

Отсиживались под дувалом*,

Когда верхом на скакуне

Батыр внезапно появлялся.

– Нам оставаться здесь нельзя.

– Я им живым теперь не дамся!

– Пулат, у нас с тобой стезя

Помочь Арифу и Надире.

Я не согласна умирать.

– Джафар, в стене найдутся дыры?

– И нет, и да… Но их создать

Мы при желании не сможем.

Придется стражу обмануть.

Переоделся я.

– И что же?

– Ведь могут все они заснуть? –

Джафар погладил осторожно

Волшебной палочки узор. –

Осилить нас им будет сложно,

Внезапность дарит нам простор.

– Конечно! – Шут кивнул согласно.

_______________________________________

Дувал* ‒ в странах востока строение, примыкающее

к жилому дому, выполняющее функции ограды.

.

– Работа мастера. – Вздохнув,

Сказала Дая. – Но опасно

Ее использовать одну.

– Кто не заснет, того прирежем. –

Жестоко прошипел Пулат. –

Ведь с нами их поступки те же,

Побег нам точно не простят.

.

Два стражника уснули сразу,

Но трое, выхватив мечи,

Рванулись, словно по приказу.

Пулат успел лишь отскочить

От молнии стальной разящей.

Боец не рассчитал рывка,

Пулат свалил его на спящих

Ударом мощным кулака.

И был Джафар непобедимым,

Он в ярости вдвойне сильней.

И вот дорогами степными

Спешат они, забрав коней.

.

Джафар со спутниками утром

Отряд Максуда повстречал.

– Вожак, ты поступил немудро,

Я даже чуть не осерчал.

– Не обижайся, брат мой верный!

Решил я в город заглянуть

И встретил взгляд пугливой серны,

Которая смогла встряхнуть

Нутро изменников настолько,

Что заточили их в зиндан.

Пулат явил им ярость волка;

Пришлось помочь… Но мне не дан

Великий дар на прозорливость.

И фея Дая не смогла

Предусмотреть несправедливость…

– Меня другая сила жгла.

Там, где-то в зале, за дверями

Присутствовал сам демон Алк.

Он призван чьими-то трудами,

Но мне не сладить с ним никак.

Он шел в зиндан за нами следом,

Его дыханье, как самум.

Сокрыт, Джафар, почти неведом

Мне их жестокий, черный ум.

– Ну что ж, наш путь лежит к принцессе.

Максуд, с людьми останься здесь.

И если кто-то вдруг полезет,

Ты знаешь, как сбивают спесь.

.

Арсений всадников заметил

И сразу Пиру доложил.

Мудрец сказал, взглянув:

– Как светел

Великий путь того, кто жил

Во мраке. Он идет на помощь.

Откройте им, они друзья,

Еще один хороший сторож

И даже двое.

– Мне нельзя

Узнать, о ком вы говорите? –

Принцесса задала вопрос. –

Учитель, может, объясните?

– К нам следует любитель роз

В компании с шутом владыки,

Посланницей моих друзей

И сними витязь полудикий,

Который, видимо, при ней.

.

Все четверо, коней оставив,

Принцессе принесли поклон.

– Вы к нам пришли не для забавы…

Но как здесь появился он? –

Надира смерила Джафара

Холодным взглядом. – Мой отец

Тебя простил.

– Аллаха кара

Коснется лишь других сердец.

Ты знаешь, кто я?

– Ты? Разбойник…

– О, нет, принцесса! – Пир сказал. –

Несправедливости невольник,

Грабителем который стал

Из-за того, что хан когда-то

Его чуть было не казнил.

Я прав, Джафар?

– Я буду рада,

Когда бы кто-то объяснил,

За что владыка был рассержен?

– Принцесса, можно до утра

Рассказывать…

– Рок неизбежен.

Он брат твой, ты его сестра.

.

Никто не видел как, откуда

Великий Суфий вышел к ним.

Любой, когда он видит чудо,

Становится на миг немым.

Но скудный разум человека

Необъяснимое понять

Всегда пытался без успеха,

Ведь разум не желает знать,

Что вера страстная бесстрастна,

Он хочет с Богом быть на «ты».

А это глупо и опасно,

Порой доводит до беды.

.

Сначала сгусток золотистый

Среди деревьев засиял.

Он яркостью своею чистой

Присутствующих ослеплял.

Потом сияние пропало,

Возникло облако, а в нем

Фигура Суфия предстала,

Светящаяся даже днем.

А рядом в розовой накидке

Из самаркандского сукна,

Не пряча на губах улыбки,

Предстала людям Амина.

– О, дядя! – Выдохнула фея.

– На крыльях ветра, как всегда.

Живу, с годами не умнея,

Ведь я с собою никогда

Не брал ни девушек, ни женщин.

Чуть Амину не потерял.

– В одной из копетдагских трещин

Искал я дорогой кристалл. –

Пир как-то грустно улыбнулся. –

Со мною девушка была.

Тогда, я помню, поскользнулся,

Ее не удержал. Скала…

А, впрочем, грустное не к месту!

– Действительно, учитель мой…

– Друзья! Мы отвезем невесту

Со временем к себе домой.

Но нужно, чтоб Ариф вернулся,

Обличье джинна потеряв. –

И Пир к Пулату обернулся. –

Батыр, ты был, конечно, прав,

Когда о нравах Пери вспомнил.

– Арифу лишь не смог помочь!

От демонов спасли нас кони,

Но на душе и в сердце ночь.

– Себя ругать – несправедливо. –

Ему сказала Амина. –

Аллах все то, что было криво,

Во все ровняет времена.

Тебя, прекрасная Надира,

Позволь мне называть сестрой.

Как отвратительного Шимра*,

Торгующего головой,

Мой брат изменника накажет.

– Я верю, что в твоих словах

Та истина, которой вяжет

Полотна времени аллах.

Но у меня ведь брат есть тоже!

Он долго был в чужих краях,

Теперь вернулся и поможет.

А где Джафар?

– Наводит страх

Неподалеку на джейранов,

Чтоб я сварил вам вкусный плов.

Вон там, за небольшим курганом,

И с ним десятка два ловцов. –

Арсений вдруг заторопился. –

Прошу прощенья, госпожа,

Осмелюсь с просьбой обратиться.

Чтоб приготовить не спеша,

Придется провозиться долго.

Скажите девушкам своим,

Что мне от них нужна подмога…

– Да! Зубейда, идите с ним.

.

________________________________________

Шимр* ‒ Шимр ибн Зу-л-Джаушан, воин из отряда омеядского халифа Йазида I, символ отвратительного и жестокого человека.